– Типа того. Я думала об этом.
– Ты когда-нибудь уходила из дому?
– Нет, – качает головой подруга.
– А хотелось когда-нибудь?
– Было дело, – смеется Кип, – меня хватило всего на несколько часов.
Мы проезжаем еще пару улиц.
– Джем, вы ведь ушли из дому навсегда? Вы в бегах?
Пожалуй, это не самое правильное определение для нас. Для меня – точно. Мне никогда не хотелось убегать от старого. Я просто хотела все изменить и увидеть хоть что-то новое, непривычное, хорошее.
– Если мы и в бегах, то у нас это пока не очень хорошо получается, – отвечаю я. – Наш дом всего в десяти милях отсюда.
– Почему ты ушла? Ты упоминала, что твой папа вас бросил. У вас один из этих отвратительных отчимов? Или, может, слишком строгая мама? – Ее взгляд вдруг резко меняется. – Насилие в семье?
– Нет, я не об этом, просто… Дома плохо. Очень. Я считаю, что мы заслуживаем намного большего.
Я вспоминаю о тех словах Дикси, брошенных мне в отеле: о том, что ей не было так плохо с родителями, как мне. Кто знает, может, она просто пыталась убедить себя саму в этом, а может, и вовсе решила соврать. Я не знаю, как объяснить все Кип, не упоминая о деньгах. Если бы не рюкзак, забитый купюрами, мы бы все еще были дома.
– Все, что происходит у нас дома, всегда ранит меня намного больше, чем Дикси, – признаюсь я.
– Потому что ты старше. Как говорят мои братья, старшим всегда приходится разгребать намного больше проблем, чем младшим.
– Все, что ты видишь, всего лишь малая часть того, что с нами случилось. Но мы с Дикси всегда были очень разными. Я слишком сильно отличалась от нее с самого начала. Иногда мне кажется, что она злится на меня только из-за того, что я другая.
– А может, она злится на себя за то, что ни в чем не похожа на тебя, – задумывается Кип. – У меня проскакивают похожие мысли на этот счет. Почему мне настолько противно быть близнецом Джессики? Будь мы обычными девчонками, Джулией и Джессикой, все было бы намного проще. Но это была бы не я. Я не хочу быть человеком, который ни одного дня в своей жизни не был собой.
Погрузившись в свои воспоминания, Кип рассказывает о том, как решилась отрезать волосы, взять другое имя и полностью поменять гардероб, но я ее почти не слушаю. В моей голове плотно засели ее слова о том, что Дикси может злиться не на меня, а на себя. В этом, конечно, может быть доля правды, но я не могу себе этого даже представить. У Дикси всегда было все, о чем я мечтала: море друзей в школе, милое личико, любовь и внимание родителей. Как я могу сравниться с ней и тем более быть для нее примером?
Уже у мотеля Кип кладет руку на мое плечо.
– Ты уверена, что с тобой все будет в порядке? – спрашивает она. – Если хочешь, можем зайти вместе – на случай, если они окажутся там. Помни, что я могу найти номер Райана…
– Не беспокойся, – прерываю я ее. – Со мной ничего не случится. Все под контролем.
Задумавшись, я толкаю дверцу машины, но Кип хватает меня за руку прежде, чем я успеваю вылезти наружу. Я оборачиваюсь.
– Может, хотя бы попрощаемся? – тихо произносит она. – Ты что, просто хлопнешь дверью мне в лицо и молча уйдешь? Мы же вместе катались по городу весь день и все такое.
– Ой! – Притормозив, я лезу в карман пиджака. – Тебе дать немного налички на бензин?
Расхохотавшись, Кип поворачивается ко мне и просто смотрит на меня. Здесь, в полумраке, я не могу разобрать выражение ее глаз, но в ее лице нет ни капли злости.
– Брось, мы теперь друзья, Джем. Но больше не выпрыгивай из моей машины не попрощавшись, договорились?
– Спасибо тебе, – выдыхаю я, – правда.
– Звони, если тебе понадобится моя помощь. И если не понадобится – тоже. Ну, или пиши эсэмэски. В общем, держись на связи. Я хочу быть в курсе всего, что с вами происходит.
– Хорошо, обещаю. До скорого, Кип.
Наклонившись, она обнимает меня – крепче всех, кого я когда-либо знала. Махнув, я произношу про себя эти слова. Мы теперь друзья.
Открыв дверь нашего номера, я обнаруживаю, что он пуст. Вещи Дикси валяются там же, где она их бросила. Конечно, среди них я не нахожу ничего, за чем стоило бы возвращаться. Зачем ей это старье теперь, когда она с ног до головы в новом?
Я выключаю свет и падаю на кровать.
Где-то в соседней комнате, прямо за стеной, на всю громкость орет телевизор. Потолок расчерчивают всполохи фар проезжающих мимо мотеля машин. Механизм обогревателя то и дело дрожит и грохочет, каждый раз заставляя меня вздрагивать всем телом.
Вокруг меня кипит жизнь, но я совсем одна.
Вот что такое жизнь без Дикси, шепчу я себе.
Я ночевала одна сотни раз. Я вспоминаю все одинокие ночи в моей комнате – те, когда Дикси оставалась ночевать у друзей или развлекалась с Лией. Я вспоминаю все ее попытки игнорировать меня и в школе, и дома, все моменты, когда я начинала чувствовать себя невидимкой. Я вспоминаю, как она кричала, чтобы я оставила ее в покое, и не разговаривала со мной неделями. Но она всегда была рядом, даже когда была далеко, даже когда не хотела этого. Потому что она была моей сестрой. Но Дикси исчезла. Действительно исчезла и, может быть, уже не вернется. Она с самого начала говорила, что не может вернуться домой без денег, а я взяла и просто отдала ей рюкзак. Этим я практически сказала ей в лицо: «Иди домой, Дикси».
Я думаю о Дикси, возвращающейся домой. Я думаю о себе, решившейся идти вперед без нее. Я принимаю эти мысли и позволяю им проникнуть в меня, запульсировать в висках, отозваться эхом ударов моего сердца.
Я вспоминаю Кип, отважившуюся стать собой. Она так и не смогла стать частью Джулии и Джессы. А что, если я тоже могу перестать быть частью этого короткого «Джем и Дикси»? Смогу ли я остаться собой без нее? Кип говорила о том, что хочет быть собой, но кто я без Дикси? Кто я без этого желания заботиться о ней, избегать ее, злиться на нее? Кто снова заставит меня чувствовать боль, обиду и ревность, если не она?
Зажмурившись, я представляю эту картину. Я, одинокая и смелая, иду вперед – с прической, которую сделала мне сестра, в одежде, которую она выбрала для меня. Я делаю шаг за шагом, снова и снова, и ухожу все дальше и дальше, повернувшись спиной к единственному человеку, который меня видит. Единственному, кто провожает меня взглядом.
И я понимаю, что это Дикси. Только ее глазами я и вижу себя.
25
Проспав всего пару часов, я просыпаюсь от боли в затекшей шее. Живот громко урчит от голода, а рука с татуировкой пульсирует еще ощутимее, чем вчера. Зря я не попросила у Кип еще парочку таблеток, да и не поела я тоже зря. В конце концов, можно было додуматься и набить сыром карманы.
Оглядевшись, я понимаю, что Дикси до сих пор не вернулась.
