Я вытянула руку для пожатия, но они ее не приняли – ведь к такой ситуации подходят только долгие, сердечные объятия. Потом я устроила их рядом с Бетти Лу.
А сама все высматривала Перри. Почему же его нигде не видно? Толпа с каждой минутой росла. Папа оказался прав – народ уже выплескивался из пространства палатки наружу. Возможно, я чем-то обидела парня неделю назад, когда мы встретились на улице? Или злится из-за моей реакции на татуировку Пуси? Или больше не желает тратить время на девушек, которые не желают становиться пчелками?
Небо на востоке уже окрасилось жемчужно-серым, когда я вдруг заметила приближающиеся фары полицейской машины и кинулась через поле встретить стража порядка на полпути.
– Вы здесь главная? – поинтересовался он.
– Видимо, да.
– А что здесь, собственно, происходит? – Он через мое плечо оглядел толпу.
– Зимнее солнцестояние, – отвечаю. – Мы встречаем рассвет.
Полицейский пристально посмотрел на меня.
– Привет, Майк, – раздался у меня за спиной голос Марджи.
– Привет, Марджи, – кивнул он.
– Что-то не так?
– У вас тут публичное собрание? А как насчет разрешения?
Марджи рассмеялась.
– Это же не демонстрация. Никто не нарушает порядка. Мы просто собрались полюбоваться первым солнечным лучом, Майк. Лучом. – Она взяла полицейского под руку и медленно повела к его машине. – Давай-ка лучше вырубай фары и присоединяйся к нам.
На этом все вопросы с законом были урегулированы.
И вот тогда я увидела Перри – Перри с укутанной в голубое покрывало крошкой Клариссой и их матерью Нивой. Легкий туман в преддверии восхода уже плыл над кронами деревьев.
– Скорее! – позвала я. – Вы чуть не опоздали.
И едва ли не силой потащила их за собой в первый ряд, к Хаффелмейерам.
А людской поток не прекращался. Многих лиц я раньше никогда и не видела.
Эльвина с Пусей без устали раздавали всем и каждому желтые кругляши в форме солнышка с лучами. Количество гостей к этому времени значительно превысило предусмотренное списком – и, соответственно, значки должны были закончиться, но нет! У меня в голове тогда мелькнула мысль о чуде умножения хлебов и рыб, но позднее я узнала, что Эльвина за свои деньги купила еще желтого пенопласта и наделала кругляшей.
– Ты такая тупица, – презрительно заявила она, – а я вот не сомневалось, что соберется куча народа.
Однако время пришло. По утоптанному снегу я прошла к нашему сборищу. Встала у переднего края палатки с внутренней стороны. Все взгляды были направлены на меня и круглое отверстие в полотнище, за которым виднелся восточный горизонт. Тогда я двинулась к задней «стенке» – толпа расступилась. Просто удивительно, что на мой призыв откликнулось столько людей. Ведь в приглашениях не содержалось никаких уговоров и даже пояснений. Насколько я понимаю, за исключением Перри, Арчи и еще нескольких человек, никто вообще ничего не знал об астрономических расчетах, приведших нас сюда в это утро. Но вот пожалуйста – все они здесь. И заметьте – я это утверждаю! – не только они, но и те, другие тоже: ленапская девушка и парень, которого она любила, и Грейс – жена Чарли, и многие, многие иные, невидимые для камер и фотоаппаратов. Столько гостей – почему, что ими двигало?..
Я встала перед задней стенкой. Некоторые из собравшихся по-прежнему смотрели в другую сторону, на восток, так что пришлось позвать:
– Обернитесь сюда! То отверстие сожмет первый свет новой зимы в лучик, который упадет… – тут я набрала воздуха в легкие и показала:…вот сюда.
Затем сделала шаг в сторону – и всё. Минувшей ночью, после разговора с Арчи, я решила не устраивать вообще никаких представлений и церемоний. Не надевать никакой специальной одежды. Не петь. Не танцевать. Уже готовое стихотворение порвала. Пасленовый венок и укулеле оставила дома. Не наряжать крысу в собачку. Пусть природа говорит сама за себя.
Прокручивая опять и опять в голове события того утра, я даже не могу решить, что стало для меня самым ярким, самым захватывающим моментом – сам восход или то, что ему предшествовало. Я тихонько стояла у края палатки рядом с Арчи. Прямо передо мной располагались санки Бетти Лу. Никогда раньше не думала, что огромная толпа может хранить такую звенящую тишину. В ней не просто отсутствовали звуки. Она была наполнена ощущением чего-то грандиозного. Предвкушением. Благоговением. Все вместе мы созерцали голую стену палатки – словно занавес, который вот-вот должен подняться, открывая нам сцену, – а на самом деле сам должен стать сценой; мы смотрели, ожидали – и такого порыва чистого ожидания мне никогда прежде не приходилось переживать. Мига, когда это случилось, я вовсе не ощутила. Просто – вот, его еще не было, а теперь он тут: длинный тонкий «стебелек» света толщиной с Пусино запястье, тоненький золотой дар светила, преодолевший на своем пути 150 миллионов километров для того, чтобы порадовать нас идеальным сверкающим кругом на полотнище из «Черной кости». Позади меня раздались восхищенно-приглушенные «ахи». Очертания сияющего кольца расплылись, потому что мои глаза наполнились слезами.
– Ох ты, боже мой, – всхлипнул чей-то голос.
– Как прекрасно! – тихо воскликнул другой.
Многим из нас достаточно было просто руку протянуть, чтобы дотронуться до золотого стебля. Но никто не осмелился.
Я почувствовала какой-то рывок. Это Бетти Лу, развернувшись назад, схватила меня за руку и потянула к себе. Я наклонилась.
– Спасибо, – прошептала она. Арчи взял меня за другую руку.
По другую от нас сторону луча возникло какое-то движение. Это Перри сделал шаг вбок и стал тянуть к нему маленькую сестренку – до тех пор пока краешек голубого одеяла не разрезал золотую линию. А парень все продвигал крошечное тельце вперед, и наконец кругляш с солнечными лучиками, приколотый к тому же одеяльцу, наложился в точности на круг света. Они совпали идеально. И дитя, широко распахнутыми глазенками взирая на толпу, казалось, понимало: происходит нечто исключительное. Перри немного подержал Клариссу в этом положении, украдкой посмотрел на меня, кивнул, улыбнулся и возвратился с драгоценным свертком на свое место.
Затем лучик начал расслаиваться, а солнце, поднявшись над горизонтом, залило мир ярким светом. Но люди все стояли, не двигаясь, и наблюдали, как золотой круг бледнеет и расплывается по полотнищу «Черной кости». «Как после фильма, такого захватывающего, что публика не расходится, а сидит и в немом восторге взирает на бегущие титры даже после того, как включили электрические огни», – подумала я. Простая и обычная фраза «Наступил новый день» словно вдруг обрела особенный смысл.
Спустя какое-то время аудитория все же начала потихоньку распадаться на отдельные группы и рассасываться в направлении своих машин и велосипедов. Иногда тут и там раздавались шепотки, но не слишком часто. Многие прикладывали платки к глазам. Меня обняла миссис Хаффелмейер. А также Чарли и многие другие. Пуся с Эльвиной немного попререкались из-за оставшихся солнышек-кругляшей. Затем мой взгляд обнаружил старшую девочку уже по другую сторону заснеженного поля. Она шла за светловолосым мальчиком. Протянула руку и… Только не это! – мысленно вздохнула я, но в следующую секунду расплылась в улыбке. Она не ударила его, а только легонько дотронулась до плеча и резко убрала руку. Эльвина исполнила ритуал Ку. Парень обернулся посмотреть, что случилось, но выражения его лица мне не было видно.
