Он произнес это так, что я невольно остановилась и снова села.
Он посмотрел на меня через стол.
– Суетливость тебе не к лицу. Я никогда не говорил тебе, что меня раздражает больше всего?
– Нет.
– Хозяева, которые наряжают своих домашних питомцев маленькими лордами Фаунтлероями
[49] или там ковбоями, клоунами, балеринами… Как будто им недостаточно выглядеть просто собаками, кошками или черепахами. Рядить природу в человеческие костюмы… – он поперхнулся дымом, – фигня на палке!
– Фигня на палке?
– Чушь, бред, кощунство. Откуда взялось выражение – неизвестно.
Он впился в меня взглядом, словно желая, чтоб его слова проникли мне прямо в подкорку. Иногда до меня доходит с трудом, но тут, кажется, начало доходить. В общем, к тому времени, как я улеглась в постель, я почти успокоилась. Речи Арчи всегда так действовали на меня. Что могло быть лучше, чем сидеть на кухне и слушать его рассказы о тебе? Только видеть тебя самого с нами за этим столом. Впрочем, в настоящий момент даже это не было бы лучше, пожалуй. Тревога относительно погоды улетучилась. И я приняла важное решение насчет завтрашнего дня.
ДДС – 1.
23 декабря
Ну вот все и позади.
И в то же время никогда не будет позади.
Хотя прошло уже два утра. Ход времени нельзя остановить, верно?
Под звездным небом долгожданной ночи Арчи со мной и с Корицей отправился на холм – и небо было ясным! Снежные сугробы светились, словно сгустки лунного света. Родители уже ждали нас на месте. Мама веником стряхивала снег с крыши палатки («А то просела, это опасно!»), а папа разреза́л стены садовым ножом.
– Что ты делаешь?! – возопила я.
– Я нашел в кухне на столе твой список приглашенных, – отозвался он. – Засунуть их всех внутрь не представляется возможным.
Поэтому он решил разрезать обе боковые части полотнищ из «Черной кости» – чтобы взглядом «изнутри» могли насладиться и те, кто останется снаружи. Меня подмывало сказать: дай бог половина палатки заполнится, но я не стала.
Вспыхнула трубка Арчи – свет огня слился со светом Луны и снега.
– Сегодня тут читать можно, – заметил он.
– Но если ночь такая светлая, восход ведь смажется! – забеспокоилась я.
– Опять ты за свое, паникерша, – нахмурился Арчи.
– Ладно, извини. – Я шутливо шлепнула себя по руке.
Отец почти закончил делать «окна» на палатке, когда вдруг послышался пронзительный голосок: «Старгерл!»
Мне даже оборачиваться не пришлось.
– Пуся, – шепнула я Арчи.
По снегу к нам пробирались смутные силуэты. Два явно принадлежавшие взрослым, один из них тащил за собой санки. А на санках съежилась третья фигура – очевидно, Пуся, но как-то великовата она была для одной Пуси. Вскоре все разъяснилось: скрюченная композиция распалась, девочка ринулась ко мне по белому насту, а я вдруг ахнула, и на глаза навернулись слезы – догадалась, кому принадлежала вторая часть скорченной «скульптурной группы». Я бросилась навстречу Пусе, подхватила ее на руки, и вместе мы побежали к санкам. Из огромного свертка покрывал робко выглядывали два подсвеченных луной глаза.
– Это ты, Бетти Лу? – спросила я.
В ответ послышалось тоненькое дрожащее «да», сопровождаемое клубами пара.
– Что, Пуся ворвалась к тебе, вытащила из постели и заставила явиться сюда?
– Да.
– Хочешь обратно домой?
– Да.
– Не чувствуешь себя в безопасности?
– Нет.
Пуся зарылась лицом в сверток. До меня донесся ее приглушенный голос:
– Не бойся, Бетти Лу! Мы никому тебя в обиду не дадим!
– Пожалуйста, подвезите ее вон туда, – попросила я мистера и миссис Прингл, указав на нашу двустенную палатку. – Пусть займет лучшее место.
Они повезли санки дальше, а на краю поля тем временем, увязая в снегу, стали появляться новые и новые гости.
Пришли Эльвина с братом Томасом и родителями.
Арнольд с крыской Томом и мама Арнольда Рита. Том сидел у Арнольда в кармане пальто. Я задрала клапан своего такого же кармана, чтобы Корица могла познакомиться с собратом, и не успела оглянуться, как та уже шмыгнула к нему в «норку». Арнольд явно получал удовольствие от легкой щекотки от обоих зверьков, так что я решила пока оставить их «развлекаться».
Явился Айк, мастер по ремонту газонокосилок и велосипедов.
Наши соседи, освещавшие мне путь с крылец на Раппс-Дэм-роуд.
Репортер из «Утреннего ленапе».
Стайка мальчишек – мучителей Эльвины, в том числе и тот блондин, которого она побила на Кизиловом фестивале и чья фотография висит у нее на двери спальни.
Пчелки.
Марджи.
Чарли.
А за ним – какая-то пара, чей вид меня поначалу озадачил. Даже на расстоянии было заметно, что это люди очень пожилые. Они медленно ковыляли по снегу, тесно прижавшись друг к другу. Рассмотрев их, я подумала, что их лица мне как будто знакомы, а в следующую секунду уже догадалась. Конечно, Хаффелмейеры с папиного «молочного пути»: 1 кварта пахты, 1 кварта шок. молока. На большей части фотографий в столовой они выглядели намного моложе. И вот пожалуйста – сошли к нам со страниц семейного альбома. Увидев меня, старики пошли прямо навстречу. Я глядела на них сверху вниз – с вершины холма.
– Так это все ваша задумка? – спросил мистер Хаффелмейер.
– Да. Я – ответственная за солнцестояние. И за молочные продукты, кстати, тоже. Мой отец развозит их на своем грузовике. – Тут я указала рукой прямо на них. – По пятницам. Адрес: Уайт-хорс-роуд, 214. Одна пахта, одно шоколадное.
– Благослови вас Господь, – сказала миссис Хаффелмейер.
– Можно вас кое о чем спросить? – поинтересовалась я. – Я над этим гадаю уже много месяцев.
– Конечно, выкладывайте, о чем? – кивнул мистер Хаффелмейер.
– Кому пахта, а кому шоколадное молоко?
Они расхохотались очень бурно – даже не думала, что люди их возраста способны так смеяться без вреда для здоровья.
– И то, и другое – нам обоим, – пояснила миссис Хаффелмейер. – Мы их смешиваем. Это наше любимое лакомство. Кутить так кутить! – Она задорно покрутила пальцем в воздухе.
– От всей души благодарим за добрые услуги вас и вашего отца, – добавил ее муж.
– Нет, – возразила я. – Это вам спасибо. За то, что даете возможность заходить в ваш дом. За доверие.
