Треш в несколько секунд обернулся до барака и обратно, заметив удаляющегося Шрама. Выстрелил два раза ему вслед, получил в ответ очередь из «Гадюки», кинулся вбок, снова обратно. Присел, выстрелил. Услышал вскрик. Опустил ствол Макарова чуть ниже и еще два раза пальнул на уровне ног беглеца. Кувырок, уход с позиции и дугой вокруг вагончика.
Взял он Шрама у импровизированного шлагбаума – длинной жерди со стальной проволокой на конце и мешком песка в качестве противовеса. Ковыляющий бандит оглядывался назад, постреливая в куст боярышника и метровую крапиву, где мог прятаться следопыт. А тот выскочил с тыла, возникнув буквально из ниоткуда, весь в степной пыли и колючках.
– Я ж… сказал… не юмори… – задыхаясь, шипел Треш, ловко орудуя над противником.
Легкий пинок в раненую икроножную мышцу, подсечка, удар под челюсть – Шрам поплыл и обмяк, застонал. Связав его с помощью капронового шпагата, сталкер резко отпрянул, будто враг все еще мог представлять опасность. Выдохнул тяжело и долго и стал выполнять упражнения аутотренинга, быстрые и в то же время замысловатые. Сердце готово было выскочить наружу, голова гудела после взрывов, особенно после первого. К тому же сильно саднило плечо и чесалась, буквально горела кожа кистей и щеки, пораженная крапивой. Здесь, в Зоне, эта зараза обладала куда более жгучими свойствами, нежели на Большой земле.
Отдышавшись и немного успокоив нервную систему, Треш обезоружил врага, полностью лишил его всех элементов снаряги, даже бронежилет снял, оставив в одной желтой футболке и защитного цвета штанах.
– Берцы снимать не буду, я не изверг. Меня за тобой вообще босого отправили с одним ножом, – выпалил сталкер, собирая трофейное снаряжение и благодарно поцеловав своего спасителя – ружье. – Да и они не моего размера. А вот ты теперь побудешь в моей шкуре, без всего, голым. Но позже, когда выдашь тайну Буратино. Пошли, все, аут.
Поникший, свесивший на грудь голову Шрам ковылял впереди, кровь капала с его руки, брючина ниже колена потемнела. Он сплевывал перед собой сгустки крови и скрежетал зубами. Не только боль физическая доставляла ему страдания, а осознание проигрыша и пленения молодым сталкером, оказавшимся умнее, хитрее и сильнее всей банды и его, Шрама, тоже.
– Договоримся? – пробурчал бандит через плечо.
– Естественно, – ответил конвоир, распихивающий элементы трофейной амуниции по карманам и в ранец. – Снаряга у тебя отменная. Сейчас еще соберу весь хабар с твоих дружков, и можно свою группировку создавать. Да, урод?
– Они не дружки мне! Так… перевалочная подбаза. На пути к настоящим корешам, – Шрам невольно взглянул на север, чем выдал себя.
– Ага, значит, все-таки Северные холмы?! Значит, все же банда Фараона! – проследил за взором пленника Треш.
– Ч-черт! Вот ты… падла!
Удар в спину, болезненный и неожиданный. Хотя можно было его предвидеть. Шрам сморщился и снова сплюнул кровавую слюну.
– Я себе чуть язык не откусил. Я тебя хоть раз в камере лупил? Нет. А с хрена ты меня связанного бьешь?
– Извини. Развяжу, огребешь по полной. А не расскажешь про Злат… про девушку рыжеволосую, тогда умрешь. «Филейкой» в аномалии. А потом прослежу, чтобы этим артефактом пользовался какой-нибудь жирный хряк в чиновничьем ранге. И непременно лечил импотенцию или геморрой, прикладывая «филейку» из твоей поганой плоти себе на энные места.
– Фантазер!
Удар в бедро, очень острый.
– Сука-а…
Еще пинок в зад – кажется, хрустнул копчик.
– Так все же Фараон?
– Послушай, хрен с грядки! Ты откуда такой взялся в Зоне? Явились со своей кралей из неведома…
Шлепок по уху, да такой, что голова загудела.
– Ты охре…
Еще удар в селезенку.
Минуту стояли на месте, точнее, один стоял, другой корчился на коленях в пыли. Харкал кровью и грязно матерился.
Затем пошли дальше, остановились у вагончика. Кругом висела мертвая во всех смыслах тишина, даже почему-то умолкла аномалия на том конце лагеря.
– Так что там с девушкой? – Треш подошел вплотную к бандиту, испепеляя его гневным взглядом.
– Развяжи, дай аптечку, воды. Пообещай, что…
– А кашкой манной с изюмом с ложечки не накормить?
– Желательно, ты же мне руку разворотил.
– Я предупреждал – не балуй, ты ослушался. Занялся бросанием гранат. Вопросы глупые еще имеются? – Треш, искоса следя за пленником, «разоружал» мертвого дозорного, упавшего с крыши вагончика.
СКС, поясной ремень с двумя подсумками для патронов, заточка, из карманов зажигалка, губная гармошка, немного денег, огрызок огурца и сухарик, бинокль, даже беруши. Треш улыбнулся. Чего только не встретишь в карманах покойников!
– Ты хочешь истечь кровью?
– Так я же и прошу, дай аптечку. В моем ранце есть. И в вагончике.
– Сначала нужная мне инфа, потом лечение.
– Треш, смотрю, он и есть треш! То ли мусор, то ли жесть сплошная.
– Я щас яйки отстрелю твои, без них проживешь еще немного, – бросил сталкер, разглядывая кроссовки мертвеца. Кажется, его размер. – Знаешь, что будет тому, кто крадет детей, пытает их, предает своих, водится с бандитами?
– Ты чо, паря, я не пытал… – вспылил Шрам, вмиг став свинцовым. – Хотя, если ты готов на все, то любые способы хороши, ты можешь кинуть такой клич по Зоне, мол, дескать, Шрам – мучитель невинных младенцев.
– Это не мой способ, а твой! – оборвал его Треш, подойдя и хватая за плечо. – Пошли к заложникам, там выясним все детали. При свидетелях.
В бараке находилась яма, этакий зиндан, где кроме Ростика оказалась еще и девушка лет тринадцати, с короткими, малинового цвета волосами, конопатая и в несвежем комбинезоне. Выяснилось, что это дочь майора Бугаенко, начальника заставы на Кордоне, что в трех километрах отсюда. На вопрос, как она здесь оказалась, Ксения – так ее звали – ответила, что приехала в гости к отцу, а неделю назад их «Тигр», на котором ее повезли по окрестностям для фотографирования диковинных зверей Зоны, подорвался на мине. Двое контрактников погибли сразу, а тяжелораненого офицера добил незнакомец в синей униформе с татуировкой то ли мухи, то ли пчелы на шее. Он забрал оружие вояк и снаряжение, сколько смог унести вместе с девушкой, которую он использовал в качестве рабыни. Затем доставил пленницу сюда, к бандитам, и продал ее им.
Вообще по Зоне давно ходили слухи, что скупщиками краденого и пленников занимаются люди Фараона. Сам он обосновался на Северных холмах, и доступ к нему представителей других группировок категорически запрещен, а пункт приема-сбыта награбленного находился как раз здесь, на приграничье Пустыря.
– Это Паут! – сообщил Шрам, все еще кривясь от боли, отчего старая рана на его лице делала наемника еще страшнее.
