Паут нисколько не удивился отказу сталкера ехать с ним на джипе до города. У парня могли быть дела по пути или свои тайны-секретики, к тому же он не доверял никому, особенно наемнику, только что числившемуся у него во врагах. А то, что он сообщил, что, дескать, избегает кататься на транспорте по Зоне в целях безопасности, боясь угодить в аномалию или быть замеченным издалека, это не смутило Паута. Он и сам, помнится, в первый раз с недоверием и страхом садился за руль авто, собираясь выехать из «Теплого стана» до базы Махно. И в аномалии попадал пару раз на своем джипе, но отделывался только мокрыми штанами и изуродованными передними крыльями машины. Все же КПК, установленный на передке внедорожника, делал свое дело, за семь метров чуя любую аномалию. Не разгонишься, конечно, но избежать мелких тварей и быстрее достичь конечного пункта – здесь автомобиль был удобен.
И сейчас наемник держал курс на Туманск, нисколько не страшась потемок Зоны и сектантов, оккупировавших город. Он знал свое дело, имел здесь неплохие связи и очень спешил найти и догнать цель. Заказ, который вскоре сможет перевернуть всю его жизнь. Заказ на того, кто до сегодняшнего вечера считался его закадычным дружком, чуть ли не напарником. И марать свои руки в крови Шрама Паут не собирался, а только лишь обнаружить его и сообщить Трешу. Вот и все! Легко, просто и, как ему казалось, не бессовестно…
* * *
– О, Великий, о, Всемогущий!..
– Наемник, кончай балаган, с чем пожаловал?
Шрам поднялся с колен, отряхнул их и, кривясь от боли в порванной щеке, посмотрел на старшего легионера наряда:
– Я иду к Гроссману. У меня к нему дело.
– Генерал не отдавал нам никаких распоряжений насчет тебя, – строго ответил вооруженный НК G36 сектант с офицерской кокардой «Бастиона» на шлеме. – Более того, территория города закрыта для любого дерьма Зоны, включая тебя.
– Как имя твое, боец? – Шрам попытался принять разнузданный вид и одарить офицера самодовольной улыбкой, но опять заскрежетал зубами от дикой боли в скуле.
– Я офицер «Бастиона» Хард. Старший подразделения охраны города и самого генерала. А вот кто ты, наемник, мне неведомо. Либо ты сообщаешь пароль и приводишь серьезные доводы, чтобы я пропустил тебя к генералу, либо я одариваю тебя еще одной пулей, теперь уже вконец разукрасив твою страшную морду. Мои слова тебе понятны, наемник?
– Ишь… каков расклад! Встретился бы ты мне…
– Что? Я не слышу ответа, красавчик! – перебил прежним жестким голосом офицер, направив ствол штурмовой винтовки прямо в лицо незваного гостя.
– Шрам я. Шрам, – поторопился ответить тот, держась свободной от ноши рукой за щеку, будто зубную боль унимал. – Наемник Шрам, иду от базы Фараона к генералу Гроссману. С важной инфой для него. Очень важной!
Высокий, видать по всему, жилистый и сильный, легионер по прозвищу Хард долго смотрел на прячущего взгляд наемника, буквально буравил его испепеляющим взглядом. Затем из ниоткуда вынул рацию, поднес ее к тонким губам и, не отрываясь от осмотра незнакомца, вызвал базу.
– Докладывает Хард. На точке Зерро гость по кличке Шрам. Просится к генералу. Обладает якобы важной информацией. Какие будут распоряжения?
Рация прошипела что-то нечленораздельное.
– Яволь. Принято, – шепнул в гаджет Хард и снова обратился к наемнику. – Я не услышал пароль.
– Ну, если он не сменился за прошедший месяц, то… Кристофер.
– Джинс, амуницию, – твердо произнес в пустоту офицер, убрав рацию в нагрудный карман разгрузки такого же цвета серого хаки, как и вся униформа.
Тут же один из двух рослых бойцов, стоявших по обе стороны от командира, подскочил к Шраму и грубо сдернул с него автомат и рюкзак. При этом профессионально быстро и четко осмотрел, похлопал экипировку наемника, выудил нож и гранату, отошел и занял прежнюю позу.
– Сектанты, твою мать! – Шрам зло плюнул на асфальт между собой и офицером. – Все уже или еще будут заморочки?
– Язык придержи в своей дырявой пасти и следуй за нами, – бросил Хард и жестом показал Шраму идти вперед.
После его короткого и тихого приказа один из легионеров остался на посту, связавшись со снайпером, дежурившим на крыше соседней пятиэтажки. А сам офицер с другим бойцом повели наемника по главной улице в сердце «Бастиона», предварительно повязав его голову арафаткой и закрыв ею глаза. Шрам ковылял, кривился, иногда шипел сквозь зубы, но слушался коротких команд конвоиров.
– Налево… Прямо… Налево… Прямо… Направо… Живей!
Через какое-то время они очутились не на свежем воздухе, а в помещении. Стало душно и тихо. Шаги гулко отдавали эхом по коридору, лязгали засовы, замки, скрипели двери, ступеньки вели вниз, вверх, сменяли друг друга бесчисленные повороты.
С Гроссманом Шрам познакомился еще года четыре назад, когда тот пришел на смену разгромленной группировки штурмовиков «НовоАльянса» со своим отрядом легионеров. НАТО никак, видимо, не хотело смириться с потерей Станции и управления Зоной, но «Неприкасаемые» все испортили, полностью завладев ею. Оставалось снова каким-то образом попасть в Зону и выцарапать себе хотя бы одну локацию. Что зарубежные вояки и сделали, применив все связи на Большой земле, хитрость и грубость в самой Зоне. Правда, пришлось дожидаться, когда группировка «Неприкасаемых» вконец распадется. А уж затем отсюда, из Туманска, легионеры стали вынашивать план захвата всей территории отчуждения. На войне, как известно, все средства хороши – в ход пошли уговоры, подкупы, запугивания, шантаж, отстрел. Вместе с тем генерал Гроссман, назначенный командованием Восточного блока альянса главным в Зоне, ломал голову, как пополнить ряды «Бастиона» новыми рекрутами и расширить сферу влияния группировки. Одним из условий временного присутствия в Зоне сил НАТО под видом «белых касок» являлся запрет на расширение военного контингента и, заодно, ведение боевых действий без ведома Союза Объединенных Сил. Поэтому было сложно создать пусть и маленькую, но сильную армию. И если оружие, запрещенные материалы и оборудование хоть как-то можно было доставить в Зону, то за каждого новоприбывшего человека спрашивали строго и следили жестко. Откуда набрать живую силу, генерал Гроссман не знал. Добровольцы из числа бандитов, ренегатов и бродяг не годились, оставалось всеми правдами и неправдами подтягивать дезертиров-вояк и наемников, обрабатывать их, промывая мозги и суля золотые горы.
Вот с одним из таких потенциальных рекрутов и пришлось однажды познакомиться генералу. Его звали Шрам.
– Хард, благодарю за бдительность. Свободен, – произнес Гроссман, слегка полноватый, лысый мужчина лет пятидесяти.
– Яволь, генерал! – офицер четко козырнул, но ушел неохотно. Уж слишком ему хотелось узнать, что за информация такая секретная и важная побудила строгого командира «Бастиона» принять у себя этого уродливого наемника.
– Хард, – бросил генерал вдогонку своему главному охраннику. – Прикажи принести гостю бельгийский респиратор, а военврачу подготовить оборудование для операции на лице. И пусть Фостер принесет ужин на двоих. А пока… пусть нас никто не беспокоит.
