– Да Петя дома и не жил, ясли – сад – школа – училище. Его не родная мать воспитывала.
Я разозлилась.
– Могла бы домой из роддома уйти одна! Без сына.
Она мне:
– Ага! А тебя дома с двумя мальчишками прямо ждали, красную дорожку расстелили.
Полаялись мы, потом заплакали, обнялись. Я ее утешать стала:
– Перебесится Федя!
Настена сгорбилась.
– У меня плохое предчувствие. Прямо холодно на сердце. Такое ощущение, что кто-то в ледяных ботинках на моей могиле пляшет. Ты же знаешь, что в свое время Федор не выдержал испытания сундуком, стал требовать свою долю. А вчера какую-то девку привел, представил своей женой. Коля после его ухода сказал:
– Смотрю на сына и понимаю: нашей крови, графов Шиховых, там будто нет. Какой-то наглый простолюдин стоит. Где мои гены? А? Ну совсем Федор на меня не похож.
Инна криво усмехнулась.
– Настя испугалась: а ну как Николай подумает, что она ему изменила?
Странная получилась беседа. С сердцем плохо мне, я мужа лишилась. У Насти Коля жив, здоровье у него отменное. Но не Анастасия меня утешает, а наоборот. Потом она ушла. Я устала от визита, решила книгу почитать. Только за томик схватилась, входит Петя с сумкой. Ставит ее на стол и говорит:
– Я бы на твоем месте Анастасии по башке стулом впендюрил. Ты для нее столько сделала! А эта дура пришла к тебе, больной, и давай трендеть! Намекала, что мы из рабов, а ее муж из царей.
Я чуть с кровати не упала.
– Петя! Ты откуда знаешь, о чем мы беседовали?
Он засмеялся.
– Секрет.
Но я не успокоилась.
– Ответь!
Сын показал на открытое окно.
– Мать! От тебя такой глупой ошибки я не ожидал. Если секретничаешь с кем-либо, проверь безопасность помещения. В саду у стены твоего домика лавочка стоит. Я шел к тебе, услышал голос Насти, сел, решил: подожду, пока она уйдет. Кстати, спасибо тебе за хорошую мою оценку. И не слушай Настины колкие слова про ясли-сад-училище. Мне везде было очень хорошо. Кормили вкусно, не обижали, занятия были всякие интересные.
Инна встала и начала ходить по комнате.
– Мы с ним в тот день долго говорили. Петя сказал, что хочет найти Федю, познакомиться с ним. Сначала не скажет ему правду про то, что они братья. А там уж как получится. Уж не знаю, как он Федора отыскал. Но вскоре братья пересеклись в каком-то кафе. Петя потом рассказал, что Пестов на него произвел впечатление истерика: дерганный, говорит странные вещи. Петя ему представился моим племянником, не стал сразу говорить, что брат. Спросил:
– Чем я тебе помочь могу? Анастасия приходила к Инне Ивановне, жаловалась, что вы с отцом поругались.
В ответ парень на него вывалил гору своих проблем, попросил денег в долг, косяк закурил. Петя у него самокрутку отнял, припугнул:
– Попадешь в ментовку, не отмоешься!
Пестов давай бахвалиться:
– Да у меня знакомых там! Да я с министром МВД чай пью.
В конце концов Петр Федора отвез в барак, где тот комнату снимал, оставил его спать, приехал домой и с порога воскликнул:
– Мама, скажи, что ты пошутила! Внешне мы из-за прически, очков. одежды совсем разные. Но и внутри никак не одинаковые! Мы не родня!
Вот такой вывод. Больше Петя с братом встречаться не желал. Прошло время, и вдруг меня вызвали к следователю, в чем дело не объяснили, просто буркнули:
– Приходите в десять утра, вам все объяснят.
Я напряглась, вдруг у Пети неприятности на работе, позвонила сыну. Тот удивился:
– Все у меня нормально. Сейчас узнаю, кому ты понадобилась.
Через час он приехал домой, лицо перевернутое.
– Только не волнуйся.
А кто, услышав подобное заявление, не станет трепыхаться?
Я велела ему быстро рассказывать, в чем дело, и услышала:
– Настя и Коля зарублены топором. Клава чудом жива осталась. Она в ту страшную ночь дома не ночевала, у друзей осталась. А Федя исчез. Его подозревают в убийстве родителей.
Уж на что я умею собой управлять, но тут ноги в коленях подломились, села прямо на пол. Петя меня поднял: «Мам, спокойно, я решу проблему. К телефону не подходи. К следователю тебе завтра идти не надо. Дверь не открывай даже, если мой голос услышишь. У меня ключи в кармане».
Появился он под утро, похудел прямо, но с виду был спокойный.
– Мама! Дело утоптано. Федю никто не тронет. Он жив, думаю, скоро в себя придет, больше ни о чем не спрашивай. Его не поймают, потому что не найдут. Все. Выдохни!
Я ощутила безмерную благодарность Пете, он в трудную минуту оказался рядом.
Инна снова села.
– Наутро во мне проснулся профессионал, я стала рассуждать спокойно. По какой причине меня побеспокоил следователь? Так все просто. Я единственная близкая подруга убитой Насти. Мой телефон в ее книжке есть. Ясное дело, хотели задать мне вопросы. Ничего необычного или странного. То, что Федор – родной брат Пети, никому, кроме двух женщин и врача, не известно. Но доктор давно умер, он в возрасте уже был во время моих родов. А Пестову убили. Кто знает правду? Я и Петр. Как можно доказать родственную связь между братьями? Анализом ДНК. А какого черта его делать? Это следственной бригаде в голову не придет. Выдохни, Инна, живи дальше.
Асолева сцепила пальцы в замок.
– Я тогда не за себя испугалась. Меня после смерти Паши, несмотря на многолетнюю отличную работу, тихо задвинули в угол, потом красиво проводили на пенсию. Чаепитие устроили, грамоту вручили, часы именные и помахали рукой: «Прощайте, Инна Ивановна, сидите дома. вяжите носки». Я за Петю переживала: если выяснится правда, что они с Федей близнецы, то брат-убийца – не лучшее родство для следователя, который хочет делать карьеру. И тогда профессионализм в тартарары проваливается. Знаю врача, прекрасного хирурга, который, узнав, что у его дочери аппендицит, заработал инфаркт. Вот и я с катушек слетела, но быстро на них назад встала. Петя Федора спрятал, поселил в таком месте, где никто никогда его не найдет, но за ним легко присмотреть. Парень не буянил, не рвался на свободу, очень боялся, что его найдут и расстреляют за преступление. Петя ему приврал, что за убийство родителей всегда дают высшую меру. Начальство поступило со мной подло, выперло вон, а вот люди, с которыми я работала, оказались иными. Они выказали готовность мне помогать, посоветовали устроиться в какую-нибудь контору вроде «Конфеты, конфетки – шоколадки». Небось слышали о ней.
– Конечно, – кивнул Димон, – фирма торгует сладостями, с гигантами на этом поле и не думает конкурировать. На самом деле они занимаются улаживанием разных деликатных дел и делишек. Знаю там кое-кого, они довольны службой.
