– Ascenseur, – тоже еле слышно произнес Кузнецов, – в переводе с французского – лифт.
– Да вы полиглот, – восхитилась я.
– В детстве любил читать словари иностранных слов, – с самым серьезным видом заявил Андрей, – в особенности нравился китайский с красивыми иероглифами.
– Вы идете? – закричала Нинель.
– Дорогая, спешим изо всех сил, – заверила Ада Львовна, – думаю, из твоей квартиры уже дым валит.
– Вы вверх поднимаетесь? – возмутилась Волынская.
– Нет, дорогая, вниз, – уточнила Ада, – мы не в том направлении движемся? Ты на шестом?
– Нет! Нет!
Ада Львовна притормозила.
– Однако странно! Пирог горит в твоей квартире?
– А в чьей же? Не задавай странных вопросов, – рассердилась жертва лифта.
Ада начала размышлять вслух:
– Значит, ты должна быть наверху?
– Ну конечно!
– Тогда почему сейчас кабина на первом этаже?
– Действительно! – воскликнул Димон.
– Ада Львовна, разрешите высказать восхищение вашей сообразительностью, – произнес Кузнецов, – вы одна поняли, что Нинель Михайловна укатила не туда, куда надо.
– Нинелька, зачем ты нажала на первую кнопку? – вопросила Ада.
– Я не трогала панель, – простонала Волынская, – вошла в кабину и чихнула. А она поехала.
– Управление голосом, – восхитился Кузнецов.
С первого этажа послышался плач.
– Нинель Михайловна, мы уже тут, – закричала я и понеслась вниз, – не рыдайте.
– И не думала даже рыдать, – возразила Волынская.
Но я уже оказалась внизу и увидела Варвару, которая стояла у почтовых ящиков. По щекам девушки текли слезы.
– Что случилось? – испугалась я.
Варя начала икать.
– Проня пропала.
– Где, когда? – уточнил Димон.
– Только что, – затряслась Варя, – Пушистик… Она исчезла.
– Немедленно выньте меня, – потребовала Нинель.
Я попыталась открыть двери, но не смогла справиться с задачей.
– Сейчас все сделаем, – пообещал Димон.
– В-вошла в подъезд, – заикалась Варя, – уронила с-сумку. Наклонилась ее поднять, собрала, что вывалилось, а П-прони нет! Вот вам и золотая середина ослика Иа.
Девушка закрыла лицо руками, села на пол и разрыдалась.
– Варюша, не стоит лить слезы, – заявила Рина, – парадное закрыто. Проня где-то здесь.
Андрей вытащил из кармана пиджака вещь, которую я давным-давно не видела, – белый, идеально отглаженный батистовый носовой платок и протянул его Варе.
– С-спасибо, – прошептала та, – я испачкаю его.
– Он для того и создан, – улыбнулся Кузнецов. – Перед нами поставлены две задачи. Освободить Нинель Михайловну и найти девочку. Сколько лет вашей дочери?
– Восемь месяцев, – всхлипнула Варя, – примерно. Точно не скажу, я ее нашла. На помойке.
– Проня Пушистик собачка, – уточнила я, потом добавила: – вроде бы. Может, кошка!
– Размер? – деловито уточнил Кузнецов.
– Сорок четвертый, – ответила Нинель, – нога тридцать пять.
– О, дорогая! Ты оговорилась, – нежно пропела Ада, – пятьдесят четвертый. А обувь определенно сороковой.
– Клевета! – разозлилась Нинель.
Я молча слушала беседу соседок и наблюдала за тем, как мужчины пытаются раздвинуть двери лифта.
– Я спрашиваю про собаку, – уточнил Андрей. – Она маленькая? Похоже, нам понадобится инструмент. У меня в машине кое-что есть.
– А-а-а, – завизжала Нинель, – спасите, помогите. Крыса! А-а-а!
– Тяв, – донеслось из лифта, – тяв!
– Проня! – обрадовалась Варя. – Пушистик, ты где?
– Уберите грызуна! – перешла в режим ультразвука Нинель. – Он меня сожрет!
– Дорогая, оживи свой ум, – пропела Ада, – еще не родилось на свет животное, способное слопать сразу сто с лишним кило старого мяса. Ты же не вкусная, не сочная телятинка. Не нервничай. Ни одна псина тебя жрать не станет.
Варвара закричала около почтовых ящиков:
– Проня собачка! Она людей не ест.
Но Волынская не слышала никого, она продолжала выводить:
– Крыса! Крыса! Крыса! О-о-о! Она обделалась!
– Со мной мог случиться такой же конфуз, кричи рядом со мной кто-то, как сирена, – пробормотал Кузнецов, – сочувствую Проне.
– Пушистик, ты как? – спросила Варя.
– Гав! – звонко раздалось в ответ. – Гав! Гав!
Послышался скрип, кабина торжественно поползла вверх.
– А-а-а! – донеслось из недр Гаврилы Гавриловича, – мы с крысой куда-то едем.
– Дорогая, освежи ум, – велела Ада Львовна, торопясь наверх. – Разве грызуны умеют тявкать?
– Откуда мне знать, – захныкала Нинель.
– Я в машину за инструментом, а вы встречайте лифт там, где он остановится, – приказал Кузнецов. – Варенька, попросите Проню не гавкать.
– Пушистик, молчать, – велела Варя.
– Это кто со мной так нагло разговаривает? – возмутилась Волынская и издала оглушительное: – Апчхи!
Лифт дернулся и замер.
– Мы остановились! Мы с крысой прекратили движение, – запаниковала Нинель.
– Спокойствие, только спокойствие, – велел Димон, – чихните, пожалуйста.
– Вы со мной беседуете? – уточнила пленница.
– Дорогая, взбодри оба полушария, те, что в голове, а не в брюках, – велела Ада Львовна. – Речь мальчика обращена к узнице кабины. Чихни!
– Зачем? – насторожилась Нинель.
– Просто чихни, – потребовала соседка, – громко.
– Не хочется.
– Попробуй!
– Я не умею чихать по заказу!
– Заставь себя!
Я повернулась к девушке:
– Варя, попросите Проню гавкнуть.
– Пушистик, голос, – звонко крикнула Варвара.
– Гав, гав, – отозвалась Проня.
Лифт покатил вниз, когда он почти остановился на первом этаже, Нинель оглушительно чихнула. Кабина замерла.
– Вот вам и золотая середина ослика Иа, – высказалась наша гостья.
– Дорогая, ты всегда совершаешь нужные поступки не вовремя, – укорила Волынскую Ада. – Варя, пусть Проня тявкнет.
– Тогда кабина начнет подниматься, – протянул Димон.
И тут в подъезд вошел Андрей с большим кофром.
