– Вот не повезло, – пожалела я незнакомую женщину.
– М-да, – крякнул Димон, – но на этом невезение Марины не закончилось. Вскоре ее отец попал под машину.
– Ну и ну! – воскликнула я.
– Марину отдали в детдом, но у нее нашелся опекун, Николай Николаевич Пестов, – сказал Коробков.
– Тестова – Пестов, просто в рифму, – улыбнулась я.
– Николай Николаевич был интеллигентным человеком, – продолжил Коробков, – доктор наук, правда, преподавал он в третьесортном институте, зарплата там небось не велика. Что его связывало с Тестовыми, неизвестно, может, просто дружба. Пестов стал брать девочку к себе домой на субботу-воскресенье, когда Марине исполнилось четырнадцать. Почему вдруг он решил помогать сиротке, я не знаю. Но полагаю, что именно Николай Николаевич пристроил ее в институт на журфак. Она получила диплом. В этом случае старания доктора наук не пропали даром. А вот с родным сыном у него был полный облом. Небось отец переживал.
– А что с парнем? – полюбопытствовала я.
– Федор был много старше Марины, – ответил Димон, – получил аттестат со сплошными тройками, что не помешало ему поступить в вуз.
– Папаша помог, – решила я.
– Скорей всего, – согласился Димон, – если отец преподает в высшем учебном заведении, то он всегда найдет возможность усадить на студенческую скамью даже сына-балбеса. И большинство из этих «Митрофанов» получает дипломы. Но с Федором другая ситуация, он сбежал из alma mater.
– Порой родители костьми ложатся, чтобы их дети получили дипломы, – вздохнула я, – не дай бог, если в семье, например, врачей дочь решит стать портнихой. Да ее силой или шантажом отправят получать высшее образование: «Становись терапевтом, иначе бабушка тебе свою квартиру не завещает», «Если не пойдешь в вуз, то мы с папой примем твой выбор, но дедушка заработает инфаркт». И что в результате? Получается очень плохой доктор вместо прекрасной портнихи. Может, и с Федором было так? Парень мечтал делать людям прически, а его силой отец в институт запихнул. Пел: «Не мужское это дело». Сын сначала поддался, а потом решил жить по-своему. И кем он стал?
– Кочегаром, – усмехнулся Димон.
Я не ожидала такого ответа.
– Кем?
– Должность Пестова именовалась «оператор котельной», – продолжал Коробков, – но, как ни назови, он кочегар.
Глава 25
Меня охватило удивление.
– Ну и ну! Что его привело к котлам? Сомнительно, что Федор о них с детства грезил.
Коробков почесал в затылке.
– Есть предположение. С тысяча девятьсот шестьдесят первого до тысяча девятьсот девяносто первого года в Уголовном кодексе нашей страны была двести девятая статья. Она предусматривала наказание для тунеядцев. Кто попадал под эту категорию? Алкоголики, бродяги, уголовники, цыгане. Еще субъекты теневой экономики: фарцовщики, проститутки, цеховики. И представители интеллигенции. Если поэт, писатель, художник, композитор были членами творческих союзов, то их не трогали, писатель мог выпустить одну книгу в десять лет, но не считался тунеядцем. Он творец, просто медленно пишет. Но тех, у кого не было нужной «корочки», допустим, со словами «Член Союза писателей», ждали неприятности. Одним из первых от закона о тунеядстве пострадал будущий нобелевский лауреат по литературе Иосиф Бродский. В мае тысяча девятьсот шестьдесят первого года его осудили на пять лет. Приговор, который вынесли двадцатитрехлетнему поэту, испугал остальных талантливых внесоюзных деятелей культуры. Они стали оформляться на работу, которая позволяла им заниматься любимым делом.
Димон оторвался от ноутбука.
– Служба в котельной, контролер в общественном транспорте, дворник. К середине шестидесятых на этих должностях работали певцы, музыканты, художники, фарцовщики. Кстати, фронтмен группы «Кино» Виктор Цой работал кочегаром. Я уверен, что Федор Пестов из этой стаи. Вот и ответ на твой вопрос. Но есть еще непонятки. Почему в биографии Анфисы нет сведений об удочерении ее Кривкиными? Более того, из документов явствует, что Анфису родила Антонина Кривкина. Малышка появилась на свет здоровой, ее поставили на учет в детской поликлинике. Твоя версия о рождении Антониной ребенка от любовника рассыпалась. Девочку произвела на свет Тестова.
– Что-то тут не так, – признала я.
Вдруг у меня зазвонил телефон, меня разыскивала Рина. Поскольку свекровь беспокоит меня крайне редко, я заволновалась, схватила трубку и осведомилась:
– Что случилось?
– Прости, пожалуйста, – зашептала Ирина Леонидовна, – пришла Волынская. Окопалась в столовой. С ней Гассан Абдурахман… дальше я забыла.
– Ибн Хоттаб, – захихикала я, мигом вспомнив героя повести Лагина «Старик Хоттабыч».
– Да, – удивилась свекровь. – Ты его знаешь?
– Конечно, – еще сильнее развеселилась я. – Рина, у того Хоттабыча, что у нас дома сидит, борода есть?
– Да, – снова подтвердила свекровь. – Танюша, я не могу выгнать Нинель! Никак!
– Лечу на всех парах, скоро буду, – пообещала я, – надеюсь, дедуля не пожалеет волос из бороды для исполнения моих желаний.
– Ты куда? – спросил Димон.
– У нас дома сидит старик Хоттабыч, – сообщила я.
– Охота на него посмотреть и вкусно поужинать тоже неплохо, – встрепенулся Коробков, – я с тобой. Ты за рулем, я с ноутбуком, использую время в дороге с пользой.
Коробков не зря прихватил с собой гаджет. Минут десять мы ехали молча, потом Димон щелкнул пальцами.
– Все интереснее и интереснее. Николай Пестов стал заботиться о Марине, когда той исполнилось четырнадцать.
– Это ты мне уже говорил, – напомнила я.
– Да, – согласился Димон, – но тогда я нашел лишь часть кекса с информацией. А сейчас расковырял глубже. Знаешь, мне почему-то думается, что вся эта история связана с убийством Петра.
– Отчего ты так решил? – спросила я.
– Чуйка сработала, – скороговоркой произнес Коробок, – я наткнулся сейчас на шкатулку непонятно с чем. Слушай. У доброго человека Николая Николаевича Пестова, того, кто помогал сиротке Марине, матери Анфисы, было двое детей. Сын Федор и дочь Клавдия. Но все сведения о дочери обрываются. Я узнал, что Клава получила высшее образование, пошла на работу и… все! Более ничего нет.
– Умерла? – предположила я.
– Нет сведений о смерти, – отрезал Димон, – отсутствуют данные и о поисках пропавшей женщины. Я нашел ее лишь после того, как дотумкал поискать Пестовых, которые меняли фамилию. И плиз вам, Клавдия. Ох, люблю сотрудников загса, у них все всегда подшито, сброшюровано, тщательно хранится, а сейчас еще и оцифровано. Прямо расцеловать их всех готов, аккуратных и не ленивых. Нашлось заявление Клавдии о смене фамилии Пестова на Петрову. Но дальше! Вместо Клавдии Николаевны, она стала Клавдией Максимовной! Поэтому я ее сразу и не обнаружил.
