– Хорошо, даю тебе десять минут.
Одра демонстративно достала телефон и установила таймер.
Руперт сделал знак Трикси. Та вытащила из рюкзака большой конверт и положила его на стол. Руперт жестом предложил сестре и Финну взглянуть на содержимое. Его взгляд, направленный на друга, горел яростным огнем.
Одра открыла конверт и вытащила из него фотографии. Взглянув на них, Одра резко вдохнула и почувствовала, как сердце ушло в пятки.
На первом снимке был запечатлел вчерашний момент, когда Одра поцеловала Финна на пляже. На следующем снимке они смотрели друг на друга, и на лицах обоих читалось желание. На третьем фото она и Финн пили шампанское в таверне у гавани. Оба улыбались и смеялись. Одра невольно снова улыбнулась и подумала: «Эта ужасная женщина умудрилась заснять один из самых счастливых моментов в моей жизни!»
– Так вот чем вы занимаетесь, мисс Макгроу? Шпионите за людьми? – спросила она.
Трикси в ответ мудро промолчала.
Одра посмотрела на Руперта.
– Ты расстроился из-за этого? Я знаю, что ты запретил Финну заводить со мной роман, но это я поцеловала его, а не он меня. Я застала его врасплох. У него не было шансов. – Финн фыркнул за ее спиной. – Кроме того, это был дружеский поцелуй, выражающий благодарность. И он длился меньше двух секунд.
Не говоря ни слова, Руперт наклонился и вытащил из стопки самую нижнюю фотографию. При взгляде на нее у Одры внутри все сжалось. На этом снимке был запечатлен поцелуй рядом с художественной студией. Финн и Одра сжимали друг друга в объятиях и, казалось, позабыли обо всем на свете. Это был лучший поцелуй в жизни Одры. Она подняла голову и пожала плечами:
– Не сказала бы, что хорошо получилась на снимке.
Но никто не засмеялся в ответ на эту попытку пошутить.
– Трикси поставила мне условие: если она не получит интервью с Финном, то продаст эти фотографии желтой прессе. – Руперт снова пронзил друга яростным взглядом. – Финн даст ей это интервью и позаботится о том, чтобы пресса больше не обращала на тебя внимания.
Две недели назад Одра могла бы согласиться с Рупертом, но теперь…
Она вздохнула и вскинула подбородок.
– Мне не стыдно за эти фотографии!
– Все в порядке, принцесса, – заявил Финн. – Я не против. Я дам это интервью.
Одре захотелось раздраженно топнуть из-за внезапно охватившего ее разочарования.
– Нет, ты меня не слышишь! Мне не стыдно за эти фотографии!
Финн встретился с ней взглядом.
– Я…
Она вскинула руку и покачала головой.
Он посмотрел на нее долгим взглядом, кивнул, и Одра поняла, что Финн позволяет ей самой выбирать выход из этой ситуации.
Она повернулась к Руперту и Трикси.
– На самом деле мне вовсе не стыдно за эти фотографии, и, если мисс Макгроу не возражает, я оставлю их себе.
– У меня есть цифровые копии, сохраненные в надежном месте. То, что вы заберете себе эти снимки, мисс Рассел, не помешает их публикации в прессе.
– Я не сомневалась в этом ни на минуту.
Телефон Одры подал сигнал, что установленные на секундомере десять минут закончились.
– Время вышло, Руперт!
– Ты все еще хочешь, чтобы она ушла?
– Разумеется! Пусть лучше в газетах печатают эти фото, чем какие-либо менее обоснованные предположения обо мне и Томасе. Кроме того, всем известно, как пресса может искажать самые невинные высказывания в соответствии со своими целями. Мне кажется, что Иоахим не заслуживает того, чтобы стать целью в очередном бессмысленном медиаскандале.
– Вы ошибаетесь. У меня есть свои веские основания в нашем с ним противостоянии, – ответила Трикси.
– Тогда идите и ищите доказательства в другом месте, потому что здесь вам джекпот не сорвать! – отрезала Одра.
Глаза Руперта вспыхнули, когда он повернулся к Финну.
– Значит, ты отказываешься поступить благородно?
Слова Руперта пронзили сердце Финна, словно острый нож. Но он вскинул подбородок и ответил:
– Я поступлю так, как скажет нам Одра.
Он знал, насколько сильно ранил ее чувства Томас Фаркухар и не собирался позволить Трикси Макгроу сделать то же самое.
Финн чувствовал, что фотографии одновременно и позабавили Одру, и наделили ее силой, хотя и не знал тому причины. Одра на удивление замечательно справлялась с ситуацией, выглядела сильной и неуязвимой, и Финн не хотел сейчас ей мешать.
Руперт сжал кулаки.
– Ты обещал, что не будешь связываться с ней!
Финн приготовился к удару по челюсти, но Одра встала между друзьями.
– Не перед этой папарацци, пожалуйста, Руп. – Она указала на тропинку, ведущую вниз. – Кажется, ты упомянул, что выпроводишь мисс Макгроу отсюда?
У Руперта на скулах заиграли желваки.
– Ты уверена, что хочешь этого?
– Абсолютно.
Трикси покачала головой:
– Вы ошибаетесь.
– А вы – аферистка, – ответила Одра.
Как ни странно, мисс Макгроу в ответ рассмеялась.
Когда Руперт повлек ее к тропе, ведущей прочь, Трикси заявила ему:
– Мне нравится ваша сестра.
– Боюсь, она не отвечает вам взаимностью. Я встречусь с вами позже, на пароме.
Без лишних слов Трикси начала спускаться к пляжу. Добравшись до него, она помахала рукой на прощание.
Руперт повернулся, посмотрел на Финна, и того пронзило тысячей игл осознание своего предательства. В голове пронеслось: «Я поцеловал Одру. А ведь Руперт не шутил, когда сказал, что я из-за этого потеряю его дружбу – самую важную дружбу в моей жизни!»
Финна охватило ощущение потери и вины, но он заставил себя выпрямить спину и сказал:
– Думаю, здесь лучшее место для драки, чем в доме, – меньше будет ущерба.
– Вы не будете драться! – воскликнула Одра.
Финн встретил взгляд Руперта и не отвел глаза.
– Я не собираюсь драться сейчас, принцесса, – заявил Финн, намекая на то, что если друг желает его хорошенько отделать, то это можно перенести на середину следующей недели.
Руперт прищурился, и Финн прочел в его глазах, что тот понял намек.
– Руп! – произнесла Одра предупреждающим тоном.
Ее брат бросил Финну:
– Не хочу об тебя руки марать, – и зашагал к дому.
Сердце Финна пронзила боль, в голове мелькнуло: «Я не стою той жертвы, которую принес за меня Руперт!»
Черт возьми! Всего две недели на этом острове с Одрой полностью перевернули его душу. Он не знал, что это значит. Ясно было одно: идиллия на греческом острове закончилась. Финну хотелось из-за этого злиться, но он не имел на это никакого права. Поэтому он последовал за Рупертом и Одрой в дом, чувствуя, что ноги еле несут его.
