Оливер все же уцепился за край крыши и, подпрыгнув, вскарабкался к Хельге. Она снова улеглась на шарф, позволив длинным волосам разметаться вокруг головы ореолом. Оливер лег рядом, настороженно прислушиваясь к тихому скрежету под ними.
– Мама испекла черничный пирог, – сообщила Хельга.
– Зря ты это сказала.
– Считай это приглашением.
– Мне не нужно приглашение, когда речь идет о черничном пироге, – рассмеялся Оливер.
Вариант был бы беспроигрышным в любой ситуации. Даже когда наступит конец света, Оливер не сильно расстроится, если у него будет кусочек черничного пирога.
Шум улицы почти не доносился сюда, и ничто не нарушало тишину летнего вечера. Воздух пропитали пыльные ароматы города, прогретой солнцем листвы и близящейся осени. Оливер и Хельга лежали, соприкасались головами, плечами, руками. От Оливера исходило приятное тепло, рядом с ним становилось уютно и спокойно.
– Всегда хотела спросить. – Хельга повернулась и встретилась с ним взглядом. – Помнишь день, когда Матиас загнал меня сюда и я никак не могла слезть? Почему ты вернулся и помог мне?
Немного помедлив, он ответил:
– Ты казалась одинокой.
– Какой-то слишком серьезный вывод для девятилетнего мальчишки, – фыркнула она. – Я не шучу, рассказывай!
– Я тоже. – Оливер пожал плечами. – Подумай сама… У тебя не было подруг, только Матиас. А тогда он с большей радостью провел бы время с гремучей змеей, чем с тобой. Это правда. Он вечно оставлял тебя одну, пока мы гоняли по двору. Мне это казалось несправедливым. К тому же со временем я начал ощущать себя чужим в их компании… Поэтому и вернулся, чтобы стащить высокомерную девчонку с этого проклятого фургона.
– Значит, мы с тобой два одиночества, – подвела итог Хельга своим самым трагичным голосом.
– А звучит, как два неудачника, – упрекнул Оливер. – Кроме того, мне нужен был новый друг. И ты была вторым из наиболее подходящих кандидатов.
– Что?! Вторым? – возмутилась она. – Ты ничего не хочешь объяснить?
– Когда тебе девять лет, дружить с девочкой можно только в одном случае: если хочешь, чтобы остальные мальчишки тебя возненавидели. В общем, я думал подружиться с Якубом из параллельного класса, но он ел свои козявки. Это было выше моих сил. – Он улыбнулся. – Так что между двух зол я выбрал наименьшее. Но, как оказалось со временем, это не так…
– Обидно, правда? – Хельга повернулась на бок и подперла голову рукой.
– Самую малость.
– Якуб теперь очень популярен. И ты мог быть его лучшим другом. Какие возможности, перспективы…
– Не сыпь мне соль на рану, – притворно взмолился Оливер. – Я только смирился!
Хельга вздохнула.
– Ну что ж, мне не остается ничего другого, кроме как навсегда остаться твоим лучшим другом.
– Вот именно, – согласился он. – Ты мне должна, Бэмби.
– Ты просто ужасный!
– Веришь или нет, но твои комплименты со временем становятся лучше, – рассмеялся Оливер.
Хельга не ответила. До чего же хорошо вот так просто лежать на крыше старого фургона и болтать с Оливером. Смотреть на звезды. Ощущать легкий ветерок. Слышать, как в кустах под окнами стрекочут кузнечики и сверчки. Знать, что дома тебя ждет семья и… восхитительный черничный пирог. Куда уж без него?
У нее было правило: в череде будней не забывать обращать внимание на мелочи, благодаря которым она чувствовала себя живой, настоящей. Появилось оно несколько лет назад, благодаря бабушке, которая как-то сказала Хельге: «Запомни, солнышко, жизнь состоит из мелочей. И нет ничего важнее и дороже. Просто поразительно, как с возрастом становишься слеп к маленьким радостям, пытаясь догнать большое счастье».
И она была права.
– Ты травмировалась? – спросил вдруг Оливер.
Хельга и не заметила, как снова начала потирать левую руку.
– Нет. Не обращай внимания. Просто немного волнуюсь перед записью ролика. Для Матиаса и парней это очень важно.
– Мы ведь будем снимать все на следующей неделе… Еще куча времени. И, кроме того, мы хорошо подготовились, не волнуйся.
– Возможно. – Хельга опустила голову на грудь Оливеру. Его сердце начало биться быстрее. – Мне просто нужно немного отдохнуть.
– Хорошо. – Он осторожно принялся поглаживать ее по голове.
Она бы могла его поцеловать. Прямо сейчас.
* * *
– Эй. – Кто-то нежно сжал ее плечо. – Хельга… Доченька, просыпайся.
Она приоткрыла тяжелые веки. Кондиционер почему-то не работал, и в палате было очень жарко. На лице выступили капли пота, а одежда неприятно облепила тело. В горле пересохло, и язык, казалось, прилип к нёбу. Несколько мгновений перед глазами все плыло, но, моргнув, Хельга увидела родителей и Матиаса. За окном уже стемнело.
– Который час? – с трудом просипела Хельга, практически не размыкая губ.
Отец быстро сориентировался и, налив воды из графина, который стоял на столике у кровати, протянул ей стакан.
– Пятнадцать минут десятого, – тихо сообщил он. Голос звучал как-то бесцветно, словно никогда ему не принадлежал. Хельга удивленно подняла глаза на отца, пытаясь хоть немного понять, что происходит, но он уже успел отвернуться к двери.
– Я думала, что увижу тебя только завтра, – обратилась она к маме, которая принялась расплетать ее взлохмаченную косу.
– Доктор Новотный хочет с тобой поговорить, – ответила та. – Он сказал, что ты можешь вернуться домой.
– Правда? – Хельга подпрыгнула на кровати. Остатки сна как рукой сняло. – Вот видите, я же говорила, что со мной все в порядке!
Матиас достал из-под кресла сумку с вещами Хельги и произнес:
– Этого мы еще не знаем. Док настоял на разговоре в твоем присутствии. Сегодня у него ночная смена, так что мы не стали будить тебя раньше. Ты так крепко спала…
– О, тогда мне стоит поторопиться!
– Погоди. – Матиас снял с плеч рюкзак и, вынув из кармана mp3-плеер, протянул Хельге. – Позже ты обязательно должна послушать это!
– Матиас, если это снова та сопливая группа, то лучше тебе…
Он закатил глаза.
– Сколько раз повторять, что это был плей-лист Яна!
– По-моему, он даже не знает про него, – возразила она.
– Ты сейчас договоришься, мелкая. Ты будешь слушать или нет?
Хельга взяла плеер.
– И что здесь такого интересного?
