Элла пришла рано. Она поздоровалась с матерью Майкла. Женщина надела темно-серое платье, под глазами у нее были черные круги. Она обняла Эллу и поблагодарила за то, что та подготовила собрание.
— Мне легче оттого, что кто-то помнит о Майкле, — всхлипнула она. Ее глаза покраснели. Должно быть, она плакала несколько дней подряд. — Теперь я знаю, что у Майкла был хотя бы один друг.
— Нет, не один, больше. — Элла подумала о Лашанте. Она так хотела послушать, как Майкл играет на флейте... — Люди хорошо к нему относились. Просто знали, как это показать.
Женщина кивнула:
— В любом случае, спасибо тебе. — Она села впереди, недалеко от сцены.
Элла села чуть подальше, рядом с Холденом и его родителями. Мистер Харрис не уехал на Аляску. Это был приятный спокойный мужчина, при каждой встрече он благодарил Эллу. Холден до сих пор ни разу не заговорил с отцом, но девочка не сомневалась, что это скоро случится. Бог совершит еще немало чудес.
Спустя несколько минут в зал стали заходить люди. Элла наблюдала и слушала. Большинство подростков чувствовали себя неловко, они выглядели грустными и притихшими. Но некоторые весело болтали, посылали сообщения, смеялись, били друг друга по плечам и обменивались шуточками. Как будто это обычное собрание, очередной повод прогулять урок.
Элла посмотрела на Джейка и его дружков. Они перешептывались, посмеивались и показывали на девушек, которые были на год младше их. Элла с трудом подавила гнев. «Господи, сделай так, чтобы сегодня они стали другими. Пусть узнают, что потеряли, когда Майкл умер. Я не хочу, чтобы собрание стало пустой тратой времени».
Миз Ричардс подождала, пока все усядутся. В зале собралось огромное количество учеников. Потом она поднялась на сцену, поблагодарила всех за то, что они пришли, и объяснила, что собрание посвящается памяти Майкла Шварца. Затем она объявила выступление хора.
В это время на первый ряд пробрался какой-то мужчина и сел рядом с матерью Майкла. Элла догадалась, что это его отец.
На сцену поднялось не меньше двадцати человек. По обеим сторонам от хора опустились два больших экрана. Мать Майкла придумала это вместе с миз Ричардс. Она хотела показать фотографии, сделанные при жизни Майкла. Хор спел известную песню. Она называлась «Почему?» В ней рассказывалось о самоубийстве друга. В одной строчке говорилось: «Почему ты сошел со сцены в середине пьесы?»
Заиграла музыка. Элла видела, что подростки, сидевшие в зале, выключали мобильные телефоны и замолкали в знак уважения. Так сделали не все, но большинство. На экранах сменялись фотографии: улыбающийся младенец, мальчик на велосипеде, дошкольник с рисунком динозавра. Потом они увидели маленького Майкла в школьной форме и фотографию с отцом, сделанную на рыбалке. Снимки мелькали перед глазами, рассказывая историю мальчика, у которого были мечты и надежды, счастливые дни и достижения, как у любого ученика Фултонской школы, сидевшего сейчас в этом зале. Последнее фото, наверное, сделал руководитель школьного оркестра. На нем Майкл стоял в переднем ряду вместе с другими музыкантами и играл на флейте.
Песня закончилась. В зале стало тихо. Элла поразилась, услышав, что некоторые подростки продолжают переговариваться друг с другом. Она вытерла слезы. Если их не тронули фотографии и прекрасная песня, то все бесполезно. «Господи, пожалуйста... Неужели все напрасно? Если они не разучились сострадать, дай мне увидеть это своими глазами. Ради этого я сделаю все что угодно».
После этого должен был выступить оркестр. Музыканты с разными инструментами в руках стали подниматься на сцену. Элла поймала себя на том, что высматривает среди них Майкла. «Майкл играл вместе с ними», — подумала она. Майкл и его флейта. Элла взглянула на его мать, она сидела в первом ряду, скрестив руки на груди. Казалось, между ней и бывшим мужем — невидимая стена. Интересно, часто ли они приходили на выступления Майкла? Наверное, они тоже с тоской думают о том, что больше ни разу не услышат, как он играет.
Оркестр исполнял песню, которую выбрал дирижер — «Чудо милосердия». На собраниях в старших классах редко исполняли подобную музыку, но никто не пожаловался, и миз Ричардс разрешила. В конце концов, ведь это вечер памяти. Песня закончилась, и Элла наклонилась к Холдену:
— Ты готов? — Он несколько раз качнулся вперед и назад, тихо напевая песню, которую они репетировали. — Ты идешь следующий, помнишь?
Он посмотрел на нее, потом перевел взгляд на свои руки.
Миз Ричардс попросила Эллу объявить следующий номер. Девушка набрала в грудь воздуха и направилась к сцене. В руке она держала сложенный листок бумаги. Когда она поднялась на сцену, то увидела нечто поразительное: недалеко от входа сидела ее мать. Она вытирала глаза платком. Элла с трудом взяла себя в руки:
— Здравствуйте. Меня зовут Элла Рейнолдс.
Кто-то из учеников одобрительно свистнул.
Элла сделала вид, что ничего не слышала:
— Я хочу пригласить на сцену Сьюзан Сесснер.
В задних рядах, где сидели школьные спортсмены, раздались смешки. Сьюзан была очень упитанной девушкой. Она все время ходила с грязной головой, но в ее глазах горел свет, и он заставлял забыть об издевательских репликах, которые сыпались на нее каждый день. Конечно, Сьюзан часто плакала по ночам в подушку, но зато она прекрасно умела играть на флейте. Элла удивилась тому, с какой уверенностью Сьюзан взяла инструмент и пошагала к сцене.
В зале снова засмеялись.
— Знаете, — Элла едва сдерживала ярость, — я все прекрасно слышу. Вы ведете себя неприлично, — с негодованием сказала она. — Неужели нельзя проявить немного уважения? — Впервые в зале стало абсолютно тихо. Элла долго молчала. — Спасибо, — наконец сказала она, пытаясь сосредоточиться. Затем посмотрела на листок, который держала в руке. — Нам известно, что незадолго до смерти Майкл играл на флейте. — Она специально посмотрела туда, где сидели Джейк и его шайка. Наконец-то они заткнулись. Некоторые опустили глаза. Элла продолжила: — Майкл играл на флейте, потому что был прекрасным музыкантом. Он не мог жить без музыки.
Она видела, что отец Майкла в переднем ряду потер переносицу. Очевидно, что-то его мучило. Элла поняла, что за этим скрывается какая-то история. Возможно, это как-то связано с флейтой.
— Больше всего Майкл любил песню «Святая ночь». — Элла помолчала. В зале было тихо. — Он с нетерпением ждал рождественского концерта, чтобы ее исполнить. — Элла расправила листок. — Ноты и слова... он оставил их на кровати вместо предсмертной записки. Это последнее, что он сыграл. — Элла кивнула Сьюзан, и девушка тихо заиграла гимн «Святая ночь». Элла посмотрела в зал: — Холден, поднимайся на сцену. Ты будешь петь.
Когда она назвала имя Холдена, по залу пробежала новая волна шепотков и смешков. Восклицания зрителей заглушали даже чарующую игру Сьюзан. Элла с трудом сдерживала гнев. Но если она разозлится, Холден испугается, и тогда все пропало. «Господи, прошу Тебя!» — вздохнула девушка и чистым, звонким голосом спросила:
