— Понятно. — Он немного помолчал. — Ты слишком много работаешь.
— Такова жизнь. — Она слабо улыбнулась и, прищурившись, взглянула на сына: — А у тебя все хорошо? Ты как-то странно себя ведешь.
— Все отлично! — Он широко, но фальшиво улыбнулся. Майкл не любил и не умел лгать. — Мама, — он нежно дотронулся до ее плеча, — я тебя люблю.
— Я тебя тоже. — Она отвернулась от конвертов со счетами. Жить на ее зарплату и платить по счетам — нелегкая задача, почти высшая математика. Особенно в последнее время. Отца уволили, и он больше не мог посылать им деньги.
Майкл прошел по коридору, с отвращением глядя на вытертый ковер и обшарпанные стены. Они переехали сюда с матерью после развода. С тех пор владелец квартиры ни разу не делал ремонт. Мальчик вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Может, попрыгать со скакалкой? Он часто так делал, когда на душе кошки скребли. Порой он так злился, что ему хотелось разбить окно или ударить кулаком в стену. Тогда он брал скакалку и прыгал, полчаса или больше — пока боль не утихала.
Скакалка висела на дверце шкафа, словно поджидал его. Что ж, это его немного успокоит.
А может, поиграть на флейте? Футляр был холодным после долгой поездки. Он положил его на край кровати и открыл.
Майкл долго разглядывал инструмент.
«Учись играть на барабанах», — услышал он слова матери. Нет, ни за что. Он вынул флейту и коснулся губами холодного металла. Майкл решил сыграть любимую песню из программы рождественского концерта — «Святая ночь». Он достал листок с нотами, раскрыл его и пробежал глазами, впитывая значение слов. Майкл никогда не испытывал ничего подобного. Удивительное чувство. Святая ночь. Он играл негромко, но красивая мелодия наполнила всю комнату, Мама наверняка ее слышит. Может, ей понравится, и она придет в его комнату и побудет с ним немного? Захочет послушать, как он играет? Она целый год не слышала его — с прошлого рождественского концерта. Он занимался в школе и дома, пока она была на работе.
Он не хотел думать о том, что она сидит в другой комнате и мечтает, чтобы он играл на барабанах.
Майкл играл на флейте, а в голове звучали прекрасные слова: «Тихая ночь, святая ночь... Ныне родился Христос, мир и спасение всем Он принес... Свыше нас Свет посетил». Музыка увлекла его за собой и избавила от боли, которая еще минуту назад впивалась в него и раздирала когтями на части, словно огромный медведь-гризли. Эта боль чуть не сожрала его. «Бог нам Спасителя дал...»
Где же Спаситель? Неужели некогда и впрямь родилось Дитя, Которому предстояло спасти мир? Отец и мать никогда не рассказывали о Нем. Они не ходили в церковь и не учили Майкла молиться. Но эта песня почему-то наполнила его душу надеждой.
Святая ночь...
Неужели это произошло на самом деле, пусть давным-давно?
Майкл опустил флейту на колени. Похоже, люди думают, что на флейте играют только геи, а его считают трусливым эмо. Разве он похож на девчонку? Майкл положил флейту на кровать и выглянул в окно. Он прекрасно знал, что оно выходит на северо-запад, и посмотрел туда, где в трех милях от их дома с новой семьей жил его отец.
«Папа, я никогда не буду играть на ударных...»Темнота завораживала его. Он уставился в пустоту. Зачем он туда смотрит? Отцу нет до него дела. Все решено. Кончено. У него новая жена, дети. А мать? Если бы не он, великовозрастный сынуля, которого нужно кормить и одевать, она могла бы сходить на свидание. Из-за него она выбивается из сил.
Он вспомнил о том, что в понедельник придется возвращаться в школу, и привычная боль вернулась. Наверное, все слышали, как Джейк Коллинз орал на него сегодня, обзывал геем. Все из-за того, что Майкл играет в школьном оркестре. И опять одноклассники будут презрительно посмеиваться над ним и перешептываться. Его считают мямлей, потому что он играет на флейте.
Майкл сочувствовал ребятам вроде Холдена Харриса. Джейк и его шайка никогда не отстанут от Холдена, тем более что он подружился с Эллой. Но есть одно отличие... Холден ничего не понимает. Он живет в своем маленьком мире и не чувствует душевной боли.
А Майкл Шварц? Худой Майкл Шварц в дешевых шмотках? Где ему спрятаться? Он оглядел комнату. Узкая кровать, пробковая доска для заметок. К ней прикреплена прошлогодняя контрольная по математике и билеты на бейсбольный матч — они с мамой ходили на него два года назад. И еще старое приглашение на пятикилометровый забег. Когда-то ему казалось, что упражнения со скакалкой помогут ему стать отличным бегуном. Мрачная пустота за окном... флейта на кровати...
Кто ему поможет? Майкл закрыл глаза. В голове до сих пор звучали громкие злобные крики: «Ты же гей, так? Говори, давно пора признаться! На флейте играют только геи... На флейте играют только геи...»
Как он объяснит ребятам из Фултонской школы, что Джейк Коллинз врет? Флейта помогала укротить боль — правда, ненадолго.
Надо успокоиться. Майкл не хотел играть на барабанах. Он уже не маленький мальчик, который сидит рядом с отцом и мечтает, что когда-нибудь будет играть вместе с ним. Все, хватит! Ему нравится играть на флейте, но он не гомосексуалист. Пусть Джейк болтает что хочет. Майкл крепко зажмурил глаза. Боль усиливалась. Если он не найдет выхода, она разорвет его на кусочки! Это может случиться в любую минуту. А потом... единственное убежище в мрачном лесу... Майкл открыл глаза. Вот оно!
Скакалка!
Взгляд метнулся к прибитой у двери перекладине. Он редко на ней подтягивался, но знал, что она выдержит его вес. Страшная мысль захватила его сердце, разум и душу, словно лесной пожар или сильнейший наркотик. Кому он нужен? Одноклассники даже не заметят, что он перестал ходить в школу. Отец перестанет мучиться от чувства вины (если, конечно, он вообще мучился), ему больше не придется посылать им деньги. У него новая семья и дети, которые будут играть на барабанах, когда подрастут.
Мама не будет работать две смены подряд.
Майкл видел только один выход. Надо торопиться, пока он не передумал. Мальчик встал, схватил веревку и обвязал вокруг шеи. Грубые волокна царапали кожу. Он закашлялся. Быстрее, пока он не испугался и не струсил! Это принесет облегчение и спасет от боли. Последнее слово останется за ним. В понедельник никто не станет его дразнить.
Он недолго пробыл бойскаутом (если у тебя нет отца, это не так уж весело), но научился завязывать узлы. Ему понадобилось меньше минуты. Он сделал петлю и затянул узел потуже, чтобы тот не скользил. Осталось лишь повиснуть на веревке. И все закончится! Больше не будет ни Джейка Коллинза, ни отца, который живет в трех милях на северо-востоке. Больше никто не подумает, что он гей — из-за того, что он любит играть на флейте.
Флейта.
На минуту он о ней забыл. Что ж, это тоже выход. Сегодня вечером учитель сказал, что Майкл — один из лучших флейтистов, которых он когда-либо слышал. «Когда-нибудь ты будешь играть в симфоническом оркестре, Майкл... Тебя ждет светлое будущее».
