В конце проповеди пастор Джефф пригласил на сцену маленького мальчика. Вихрастый проказник с ямочками на щечках был одет в джинсы и клетчатую рубашку. Пастор Джефф с улыбкой сказал:
— Привет, приятель! — Он повернулся к пастве: — Его зовут Тиджей. Ему шесть лет. Он — мой единственный сын. — Пастор Джефф наклонился к сыну. Они с улыбкой посмотрели друг на друга. Наконец мальчик что-то тихо сказал. Отец рассмеялся. Он гордился своим сыном.
Элла не помнила, чтобы отец смотрел на нее с такой нежностью.
Холден сложил руки и поднес к подбородку. Он не глядел на сцену, где стояли отец и сын, но явно заинтересовался происходящим. Элла сразу это поняла. «Наверное, он тоже скучает по отцу», — догадалась девушка.Она впервые поняла, что у них с Холденом есть что-то общее: они оба тяжело переживали разлуку с отцами.
Пастор Джефф перевел взгляд на прихожан.
— Я люблю сына больше всего на свете, — сказал он звучным, глубоким голосом. Его глаза сияли. — Ради него я готов на все. — Он махнул сыну. — Давай, сынок!
После этих слов мальчик прыгнул на каменный алтарь и лег посередине. Он слегка поерзал, устраиваясь удобнее. Холден поднял локти и стал едва заметно поднимать их и опускать.
— Все хорошо, — прошептала ему на ухо Элла. — С мальчиком все в порядке, Холден.
Холден перестал размахивать руками, но не разжал ладони под подбородком.
— Я так сильно люблю сына... — сдавленным голосом продолжил пастор Джефф, — что если бы Бог попросил меня принести его в жертву, как попросил Авраама принести в жертву Исаака, я не знаю, каков был бы мой ответ. — Пастор перевел взгляд на ребенка. Все присутствующие сделали то же самое.
Элла слышала, как люди задвигались на скамьях, чтобы лучше видеть происходящее. Лишь бы Холден не разнервничался из-за шума! Она погладила его по руке, показывая, что она рядом.
Пастор Джефф посмотрел на сына:
— Хорошо, Тиджей, теперь встань. — Мальчик поднялся с камня и широко улыбнулся. Он подошел к отцу, тот обнял его и взъерошил ему волосы, затем выпрямился и положил руку на плечо малыша: — Самое прекрасное, что Бог никогда не попросит нас об этом. Он не позволил это сделать Аврааму, и не позволит вам тоже. — Пастор замолчал. Прихожане были взволнованы. Послышалось тихое «аминь». — Но Господь пожертвовал Своим единственным Сыном. — Пастор Джефф снова посмотрел на алтарь. — Иисус добровольно принял казнь на кресте ради меня и вас. Чем можете пожертвовать вы? Не ребенком — Бог уже сделал это за вас. Остается только ваше время, ваши таланты — это ваше сокровище. Вы можете превратить вашу жизнь в жертву во имя Бога. Давайте начнем сегодня.
Элла выпрямилась. Она прекрасно поняла, о чем говорит пастор. Бог не просто любит ее, наблюдая издалека. Он так сильно ее любит, что призвал Собственного Сына, чтобы Тот пошел на смерть ради нее. Элла никогда не думала, что такая любовь бывает на свете. «Господи, я хочу узнать больше... Скажи, что мне cделать, чтобы последовать за Тобой?»В глубине души Элла чувствовала, что стоит в начале пути. Она хотела верить, как верит Холден, его мать и люди, которые пришли в церковь.
Когда пастор Джефф начал молиться, Холден задергал локтями. Вдруг Эллу озарило, словно кто-то зажег электрическую лампочку, — Холден молится! Когда он прижимает руки к подбородку и размахивает локтями, он разговаривает с Богом! А значит... он обращается к Нему очень часто. Ей не терпелось сообщить о своем открытии миссис Харрис. Элла вспоминала, сколько раз видела, как Холден так делает. Если она не ошиблась, он молился, когда другие люди ссорились и кричали и когда его товарищи выходили из автобуса. Ну конечно! Ведь больные дети больше всех нуждаются в том, чтобы за них молились!
Его доброта растрогала ее до слез. Вокруг нее всегда было много так называемых «друзей», но никто из них не был похож на доброго, искреннего Холдена. Она вспомнила еще один случай: Холден молился в репетиционном зале, когда хор пел про убийство Чудовища. Каждый раз, когда звучала эта песня, Холден складывал руки и махал локтями. Получается, Он переживал за деревенских жителей? Подумав, она поняла, что ошибается: ведь крестьяне готовились к наступлению. Выходит, он переживал за Чудовище, чей отвратительный облик мешал людям разглядеть его доброе сердце! Ее растрогала эта мысль. Какой он чуткий и понимающий!
Служба закончилась. Они обменялись впечатлениями с прихожанами и вышли на улицу. Элла с затаенной радостью думала о молитвах Холдена.
— Спасибо за приглашение! — Элла была приятно взволнована. Она обняла мать Холдена. Не верится, что миссис Харрис и ее мать когда-то были лучшими подругами. Они такие разные! Элла улыбнулась: — Я бы хотела больше узнать о христианстве. Может, вы мне как-нибудь расскажете?
— С удовольствием! — Миссис Харрис выглядела счастливой. В ее глазах отражалась добрая душа.
Холден опустил глаза и кивнул:
— Иисус меня любит, так сказано людям...
— Он поет! — изумленно прошептала миссис Харрис. Ее глаза сияли. — Просто не верится! Он поет! — Она взглянула на Эллу. — Вы часто пели эту песню, ког да были маленькими.
Элла прислушалась, но мелодия показалась ей незнакомой:
— Раньше он ее не пел.
— Наверное, он рад, что ты здесь, — широко улыбнулась миссис Харрис.
Элла не была уверена, что стоит говорить о молитвах Холдена в его присутствии. Но, поразмыслив, она рассудила, что он не станет возражать. Пожалуй, он даже обрадуется, что кто-то понял, зачем он машет локтями.
— Знаете, у меня появилась одна догадка. — Она повесила сумку на плечо.
В середине ноября воздух становился прохладным, но на широком южном небе не было ни облачка.
— Это связано с Холденом?
— Да. — Элла несколько раз подняла и опустила локти. — Вы, конечно, видели, как он размахивает локтями?
— Да, он машет локтями и отжимается, когда взволнован. — Миссис Харрис нахмурилась. — Но я так и не поняла, когда именно это происходит. Похоже, он чаще машет локтями в школе, чем дома.
— Вот именно! — Элла улыбнулась Холдену, а затем его матери. — Мне кажется, он так молится. Я поняла, когда сидела с ним сегодня рядом.
— Это приходило мне в голову, но... — Ее радость померкла. — Дети в школе над ним смеются. — Глаза миссис Харрис погрустнели. — Скорее, так он пытается защититься.
Элла перевела взгляд на нее:
— А может, и то, и другое?
— Так сказано людям! — тихо пропел Холден. Он разглядывал асфальт.
