Отпустив нож, профессор осторожно подтолкнул девушку в челюсть, отчего ее голова безжизненно завалилась набок. Он потрясенно заорал, упал назад и суетливо отполз в сторону. Мы едва сдерживали смех.
– А-а-а! – Мужчина продолжал пятиться, с ужасом глядя на нее.
Народ стал фыркать, но я пригрозил им.
Мы никогда не станем слишком старыми для подобных розыгрышей. Я всегда мечтал сделать в своем доме комнату со стенами и постельным бельем, забрызганными красной краской, чтобы подбрасывать туда своих пьяных друзей. Проснувшись утром посреди такой кровавой резни, они бы накладывали в штаны от страха.
Маленькие радости жизни.
Он поднялся, хлопая по своей окровавленной одежде, служившей неопровержимым доказательством совершенного им преступления, посмотрел на кровь, стекавшую с ножа в груди молодой женщины. Когда профессор быстро огляделся по сторонам в поисках свидетелей, мы пригнулись, прячась за стволами деревьев.
Он начинал истерить, страх буквально исходил от него волнами. Могу только представить, какие мысли кружили сейчас у него в голове.
– О боже. – Мужчина часто дышал. – О боже. Какого хрена?
Ай. Бедный малыш.
Рванув во весь опор подальше от тела, он пытался вытереть кровь со своего пуловера и смешался с толпой, чтобы его не поймали.
– Офигеть, – хохотнул Уилл, больше не сдерживаясь.
Наша компания вышла из укрытия, провожая профессора взглядом.
– Он даже не попытался забрать орудие убийства. Вот же тупица.
Запрокинув голову назад, Бэнкс смеялась с Каем. А Майкл, не совладав с улыбкой, помог Алекс встать.
– Сомневаюсь, что его стоит ждать в понедельник в колледже, – подметил он.
– Ага, он к тому времени должен пересечь границу трех штатов, – добавил Кай.
– Или сдаться полиции, – хмыкнул Уилл.
Все хохотали, представляя мучительную поездку домой и несколько бессонных ночей, предстоящих чуваку, пока он не поймет, что это была шутка.
– Но если он возьмется за старое, – выпалила Алекс, возмущенная своим кошмарным видом, и глянула на Уилла, – в следующий раз мы уложим его тебе между ног в окружении дилдо и банок лубриканта.
– А это идея, – вмешался он, радостно указав на меня пальцем.
Мы снова расхохотались, воображая подобную картину. Впервые за долгое время у меня в голове и на душе было легко. Давно я так не смеялся.
Несмотря на усталость после сегодняшнего дня, в какой-то мере я чувствовал себя счастливым.
Действительно счастливым.
Но постепенно смех затих, сменился улыбками, которые тоже в итоге померкли. Вспомнив, что ненавидим друг друга, мы все замолчали. От дискомфорта и неловкости воздух, казалось, стал холодным.
Несколько лет назад подобные проделки были для нас нормой. Пока не пришло осознание, что за веселье приходится платить. Злость омрачила все вокруг, и мы цеплялись за любой повод, лишь бы кого-то обвинить.
Особенно я.
Нынешний вечер стал сладко-горьким напоминанием о прошлой жизни, разрушенной в основном по моей вине. И мои бывшие друзья об этом не забыли.
Мы с радостью вернулись к занятию, которое на несколько минут помогло нам вновь объединиться. Общие потребности, тяга к острым ощущениям, желание вырваться из оков.
Но парни не могли простить.
Это невозможно.
– Эй, куда вы запропастились, ребята? – К нам подошла Рика с Уинтер.
Я бросил взгляд на девушку, но она отвернулась, опустив голову, словно старалась стать невидимой.
Подойдя к Рике, Майкл притянул ее к себе и подхватил на руки.
– Занимались мужскими делами.
– Мужскими делами? – переспросила она, не поверив ни единому слову.
В ответ парень просто шлепнул ее по заднице и сжал мягкую плоть в ладони через платье.
– Давай сходим к машине на минутку.
– Майкл! – отчитала его Рика, когда он ее унес, со всей очевидностью продемонстрировав свои намерения.
Остальные замерли на местах на пару секунд; их молчания хватило, чтобы убить веселье, которое я ощущал всего минуту назад.
Подхватив рюкзак со своей маской, я посмотрел на Уилла.
– Если она не вернется домой до двух, – я указал на Уинтер, – ее заберет моя охрана. Не испытывай мое терпение.
Я прошел мимо, отчетливо осознавая, что вскоре опять ее захочу. Мелькнула мысль утащить Уинтер домой прямо сейчас, но я не поддался соблазну. Не хотелось показывать ей, как страстно я ее жаждал. Секс не войдет в привычку. Это всего лишь ход в игре, и мне нужно придумать следующий.
* * *
Позже ночью я внезапно проснулся. Острая боль пронзила тело в двух местах: на шее, около гортани, и сбоку, между ребрами. Втянув воздух сквозь зубы, я почувствовал саднящие порезы.
– Из-за чего ты так на меня злишься? – послышался тихий голос Уинтер.
Я поднял глаза, наконец-то осознав, что она оседлала меня в постели и приставила два лезвия к коже.
Кухонные ножи?
Мои руки лежали вдоль туловища; я растопырил пальцы. Нестерпимо тянуло схватить ее и сбросить с себя – знал, что успею, прежде чем девушка нанесет удар, но…
Я был озабочен поиском собственного следующего хода, вместо того, чтобы предвидеть ее ход.
Оставаясь неподвижным, я ощущал мягкость прохладных простыней. В комнате было тихо и темно.
– Из-за чего ты так на меня злишься? – опять повторила она тем же спокойным тоном.
– Из-за трех лет.
Три года в тюрьме за то, чего она сама хотела.
– Но все началось раньше, – возразила Уинтер. – Ты меня терроризировал в старшей школе. Почему? Что я такого сделала?
Я не терроризировал ее. Никогда не обижал. Просто хотел того, чего хотел.
Острия ножей давили слишком сильно. Мое дыхание дрогнуло.
– Ведь я была ребенком, – сказала она с болью в голосе. – Думала, что влюбилась. Я была наивным, глупым ребенком. Ты знаешь, каково это – думать, будто человек тебя любит, а потом узнать, что ты – просто пушечное мясо?
Сжав простынь в кулаках, я заглушил собственные воспоминания, которые пытались всплыть на поверхность.
– Да, – ответил я шепотом.
Да, знал.
Я знал, каково это, когда с твоим телом делают ужасные вещи, наблюдать, как оно предает тебя, заставляет считать себя плохим, раз тебе нравится то, что не должно нравиться.
Вскинув руки, я ухватился за ее бедра и приподнял голову. Лезвие грозило проткнуть мою плоть.
– И я убил ее за это. Так что валяй.
