Кристиана хотела оставить меня даже после того, что отец с ней сделал? Ее муж хотел оставить меня?
– Она так долго пялилась на тебя, а ты не замечал. – Гэбриэл наступал, издевался надо мной, рассказывая то, о чем я не догадывался. – Вообще-то, я даже думал, что она станет обузой и мне, вероятно, придется убить и ее.
Вдруг ей не нравилось то, что она видела? Вдруг именно из-за этого она никогда не подходила ко мне? Вдруг она думала, что я рос его копией? Что, если женщина меня боялась?
– Ты действительно не замечал? – Он посмотрел на меня, словно на тупейшего говнюка на планете.
Ярость переполнила мою грудь, тугой узел завязался внутри. В мыслях замелькали картинки с ним.
Как Гэбриэл изнасиловал Кристиану. Разрушил ей жизнь. Украл меня, пока она кричала. Заставил смотреть, как другая женщина воспитывала меня на расстоянии всего нескольких километров в этом ужасном доме.
Я поднял взгляд на отца, стиснув челюсти, и направил все свои эмоции на него. Он никогда не получит внуков в свои грязные лапы.
– Мне казалось, ты более проницателен. Ну, полагаю, раз уж и она особым умом не отличалась…
Зарычав, я схватил его за плечо и всадил проклятый кинжал ему в живот.
Мои друзья хором охнули. Бэнкс выкрикнула мое имя, однако оно прозвучало не громче шепота.
Отец дернулся, разинул рот, выпучил глаза впервые за свою гребаную жизнь с таким видом, словно не мог дышать.
Я вынул лезвие и нанес второй удар, ощутив, как оно погрузилось в его плоть. Холод распространился по моей руке, проник в кровь, слегка остудил злость.
Пристально глядя Гэбриэлу в глаза, я достал и вонзил кинжал в его живот еще один… последний… раз.
– Просто… сдохни, – огрызнулся я прямо ему в лицо. – Сдохни.
Он захрипел, брызгая слюной. Его колени подогнулись, после чего тело повалилось на крышу, соскользнув с лезвия.
Кто-то тихо рыдал у меня за спиной. Все остальные молча наблюдали, как кровь моего отца растекалась лужей, а белая его рубашка, пропитавшись, окрасилась в красный цвет.
Я все еще смотрел на него. Услышав шаги сзади, я махнул обессиленно повисшей рукой, чтобы они не приближались.
Груз, гнетущий мою душу, постепенно рассеивался. Но я не собирался бежать. Мне хотелось увидеть это. Я хотел убедиться, что он умер.
* * *
– Ты в порядке? – спросила Уинтер, обвив меня руками, пока я сидел в наручниках. – Что теперь будет?
Я уткнулся лицом ей в шею. Понятия не имею. Только я больше не боялся. Она в безопасности. Мои друзья в безопасности. Что бы ни случилось, это главное.
– Все будет хорошо, – прошептал я.
Странно, но я чувствовал лишь усталость и ни капли беспокойства, огорчения или вины, как следовало бы, наверное. Я просто был счастлив, что он исчез, что Уинтер обрела свободу. Оно того стоило.
Судмедэксперт положил моего отца на носилки в застегнутом мешке для трупов. Полицейские переговаривались, ожидая прибытия криминалистов.
Кай запретил нам всем что-либо рассказывать до консультации с адвокатами.
Только я попался с ножом в окровавленной руке. Меня арестуют.
– Поезжай с Бэнкс и Каем, – сказал я девушке.
Я хотел, чтобы сегодня она покинула Тандер-Бэй. Отправилась в Меридиан-Сити, где свежий воздух и больше пространства.
Подальше от этого дерьма.
Сдерживая слезы, Уинтер поцеловала меня и прошептала:
– Твоя жизнь изменилась, забыл? Я тебя больше не брошу.
Получив от нее очередной поцелуй, я не сдержал улыбку. Никогда в этом не признаюсь, но ее слова спасли сегодняшнюю гребаную ночь.
Бэнкс потянула Уинтер в сторону, когда коп рывком поднял меня на ноги и повел прочь.
Оглянувшись на нее, я молился, чтобы эти объятия не стали последними.
Проходя мимо Рики, я встретился с ней взглядом. Она знала, что произошло что-то непонятное. Я не должен был его убивать. Это не входило в наши планы.
Но Рика не слышала, о чем мы с отцом разговаривали.
Эту проблему мы отложим на другой день. Пока…
– Минус один, – сказал я ей. – Остальные ваши.
* * *
Несколько часов спустя мою рану осмотрели врачи, и теперь я сидел в комнате для допросов. На столе передо мной лежала упакованная булочка с корицей.
В глазах жгло от утомления, в животе урчало, но я не мог дотянуться до чертовой булочки, потому что мои руки были скреплены наручниками за спиной. Они специально так сделали.
Копы пока не пытались меня допросить. Вероятно, понимали – я достаточно умен, чтобы знать свои права. И в то же время не взяли пробы крови с моей руки, не заставили переодеться. Мною овладевало любопытство из-за того, что происходило снаружи. Никто не заходил сюда, мне до сих пор не дали совершить положенный звонок. А если я захочу помочиться?
Потершись лицом о плечо, я зевнул. Свет флуоресцентных ламп ослеплял.
Где Уинтер? Я представил ее мирно спящей в нашей кровати. Только она наверняка не спала. Волновалась и устала не меньше моего. Лишь приехав в участок, я кое-что осознал. Пусть ей больше и не грозила опасность в связи со смертью Гэбриэла, я все равно не желал, чтобы она шла по этому миру без меня. Я не хотел ничего пропустить.
Возможно, только поэтому я и сожалел о содеянном.
Внезапно дверь открылась. Повернув голову, я увидел невысокого мужчину с проседью, в сером костюме, вполне молодого и подтянутого.
– Здравствуйте, – сказал он и шагнул в сторону, пропуская офицера. – Меня зовут Монро Кейсон.
Коп подошел ко мне, снял наручники, затем направился к выходу, но вдруг остановился, с плотно сжатыми губами взял булочку и положил ее прямо передо мной.
Чего?
Опершись предплечьями на стол, я взял упаковку, покрутил в руках булку и швырнул ее в дверь, едва та закрылась за ним.
Козел.
Посмотрев на чувака, вскинул бровь.
– Я не звонил адвокату.
Он сдержанно улыбнулся и резко поднял глаза вверх. Я проследил за его взглядом и увидел видеокамеру. Через мгновение световой индикатор на ней погас.
Черт, что происходит?
Когда я вновь взглянул на мужчину, он вытащил из своего портфеля пластиковый пакет и положил его на стол передо мной.
– Если пожелаете, я могу сам обо всем позаботиться, но, думаю, вы захотите лично увидеть, как его уничтожат, – сообщил адвокат.
Наклонившись к пакету, я заметил внутри кинжал Рики. Сияющий чистотой. Вероятно, на нем по-прежнему можно было выявить следы крови, потому он и предложил его уничтожить?
