О господи. Как я могла быть такой идиоткой?
– Он заставлял тебя делать то, чего ты не хотела? – пояснила мать свой вопрос.
Поникнув, я лишь замотала головой, не зная, что ответить. Нет, он не заставлял меня делать то, чего я не хотела. Зато заставил сделать то, что я никогда бы не согласилась разделить с Дэймоном Торренсом.
Она обвила руками мою шею, прижала к своей груди и уверила:
– Все хорошо. Ш-ш-ш-ш. Я все исправлю. Мы все исправим.
Еще долго мама обнимала меня, гладила по спине, успокаивала, а я пряталась от реальности на ее плече.
Отчасти я была рада, что отец забрал телефон. После прослушивания всего этого дерьма я начинала терять рассудок. Я хотела, чтобы люди поняли, но знала – это бесполезно. Мир любит ненавидеть. Сейчас в моем собственном мирке было безопаснее всего.
Она уложила меня на кровать в одежде и накрыла одеялом. Сил переодеться совершенно не осталось.
– Я оставила на твоей тумбочке стакан воды и таблетку «Ксанакса» на случай, если она тебе понадобится.
В ответ я кивнула, хотя принимать успокоительное не собиралась. Веки отяжелели; я даже без таблеток быстро усну, а завтра проснусь и снова встречусь лицом к лицу с этим кошмаром.
* * *
– Мам? – позвала я, услышав музыку, доносившуюся снизу, и села в кровати.
Мелодия звучала очень отчетливо. Дверь моей спальни была открыта. Я думала, мать ее закрыла.
Когда нажала на будильник, тот отозвался:
– Двенадцать часов четырнадцать минут ночи.
Пошарив по тумбочке в поисках мобильника, я вспомнила, что его забрал отец, затем наткнулась на стакан воды, который оставила мама, и сделала глоток.
Ночные события были по-прежнему свежи в памяти. Я словно не спала вовсе и сил плакать больше не находила.
– Мам, ты здесь? – выкрикнула я.
От тошноты свело живот. Я весь день не ела. Наверное, причина в этом.
Зевнув, я свесила ноги с края кровати и потерла глаза. Хотелось супа и крекеров. Потом, может, приму «Ксанакс» и просплю целую вечность.
Я на ощупь выбралась из комнаты и пошла вдоль перил, слушая тихую навязчивую мелодию «Sleep Walk» Санто и Джонни. В любое другое время такой жест вызвал бы у меня улыбку. Мама знала, что старые композиции всегда поднимали мне настроение.
Но какой смысл их включать, когда я сплю?
Направившись к кухне через фойе в тех же джинсах и майке, в которых провела весь день, услышала писк автоответчика возле парадной двери, зевнула и подошла к нему.
Звонок мог оказаться хулиганским. Уверена, сегодня от них отбоя не было.
Но у меня ведь забрали телефон. Если вдруг звонил отец…
Я нашла и нажала кнопку на автоответчике. Голова закружилась, а сердце бешено заколотилось, едва раздался голос мамы.
– Привет, милая, – прощебетала она. – Не захотела тебя будить. Твоя сестра сбежала, поэтому я уехала ее искать. Двери заперты. Никуда не уходи. Вернусь, как только смогу.
Музыка доносилась из бального зала. Я занервничала.
Кто там?
– Мам? – крикнула я.
Это она. Сообщение старое. Мать уже вернулась.
– Мама! – снова закричала я.
Слева от меня скрипнула половица. Зажмурившись и скривившись, я остановилась. Будто кошмар видела, хоть и не спала.
Однако плакать отказывалась. Сжав руки в кулаки, я стиснула челюсти и развернулась к нему.
– Дэймон, – сказала я своему призраку, теперь обретшему имя. – Полезно быть богатым, да? Можно в рекордно короткие сроки выплатить залог.
Я покачала головой.
Он избежит наказания. С ним ничего не случится. Парни вроде него никогда не расплачиваются за свои проступки.
– Слышала, твоих друзей тоже арестовали. В городе царит хаос.
Его движений слышно не было, но это не означало, что он стоял на месте. Протянув руку за спину, я схватила золотую статуэтку со стола с довольно острыми деталями.
– И вот ты здесь. – Я прислушивалась к звукам шагов. – Зачем ты пришел?
Он не произнес ни слова. На мгновение я почувствовала себя так же, как в тот день, когда парень впервые вломился в дом и до ужаса меня напугал. Только на сей раз я не проснусь невредимой. Дэймон повеселился. И пришел за новой порцией развлечений.
– Хочешь заставить меня замолчать? – требовательно поинтересовалась я. – Причинить мне боль? Или решил посмотреть, насколько сильно уже меня ранил?
Он вернулся в надежде заткнуть мне рот? Или потому что не мог устоять перед своими мерзкими извращенскими привычками? Оценить ущерб, нанесенный девочке, которая была готова сбежать с ним еще утром и мечтала проснуться в его объятиях, в теплой постели, с пылающим камином, в домике среди холодных гор.
Для него это ничего не значило.
– За последние семь лет мне ни разу не было так хорошо, как в те ночи с тобой. – Слезы подступили к глазам. – Так что наслаждайся, ты победил. Я, мать твою, купилась на твой обман. Мне хочется растерзать собственное сердце, ведь это не настолько больно, как то, что ты сделал с ним утром. Я тебя ненавижу.
Ноги начали подкашиваться, пока я плакала.
– Ненавижу тебя, – сдавленно процедила я из-за сдерживаемых рыданий, – и вечно буду ненавидеть. Делай что хочешь, потому что я мертва. Я уже мертва.
Никогда больше не доверюсь другому мужчине. Мне придется покинуть школу и родной дом, лишь бы скрыться от сплетен.
Вместо Дэймона за его ложь расплачивалась я. Но, помоги мне бог, я утяну его на дно за собой. Позабочусь о том, чтобы запомниться ему. Покажу, какое невероятное поражение он потерпел. Он не так уж и важен. Он – ничто.
Я не любила его. Даже не понимала.
– Отец меня ненавидит. Сестра меня ненавидит. А мама не способна отстоять свою позицию. Ты заставил меня поверить, будто я не одинока. Зачем ты это сделал?
Пол вновь скрипнул, уже ближе. В полной готовности я вскинула руку, однако оступилась. Голова кружилась все сильнее. Я упала на пол.
Что происходит?
Опершись нетвердыми руками об пол, я не могла остановить дрожь.
– Что… что со мной такое?
– Ты выпила воду, – наконец произнес парень.
Воду. Воду? И тут я вспомнила стакан с водой, оставленный в моей комнате матерью. И дверь была открыта, хотя она ее закрывала. Дэймон заходил, пока я спала. Он что-то подсыпал туда?
О господи. Нет, нет, нет…
Я начала задыхаться, пытаясь встать. Ноги не слушались. Куда делась статуэтка? Она только что была у меня в руке.
– Чт… что ты мне подмешал? – прорычала я.
