— Упрражняйте сфое террпение, — отрезала Величайшая Ведьма. — Сначала — опъясняю, как дейстфует моя Формула № 86, Мышедел Замедленного Дейстфия. Слушайте меня фнимательно!
— Слушаем! Слушаем! — кричали ведьмы, подпрыгивая в креслах от нетерпения.
— Итак, Мышедел Замедленного Дейстфия — это зеленая жидкость, — объяснила Величайшая Ведьма, — и одной ее капли в каждой шоколадке или конфетке будет соферршенно достоточно! Фот как это дейстфует:
Ррепенок съедает шоколадку, в которрой содерржится капля Мышедела Замедленного Действия…
Ррепенок прриходит домой соверршенно здоррофый…
Ррепенок, здоррофый, как огуррчик, ложится спать…
Ррепенок прросыпается утрром как ни в чем не пыфало…
Ррепенок, феселый и пеззапотный, идет в школу…
Форрмула-то — она же замедленного дейстфия, усфоили? — еще не сррапотала.
— Мы усвоили, мы усвоили, Умнейшая вы наша! — хором проорал зал. — А когда она начинает работать?
— Она начинает ррапотать рровно в дефять часоф, когда ррепенок яфляется в школу! — победно взревела Величайшая Ведьма. — Ррепенок является в школу. Мышедел Замедленного Дейстфия моментально начинает ррапотать. Ррепенок начинает съежифаться. У ррепенка отррастает хвост. Все это прроисходит за двадцать шесть секунд — рровно. Через двадцать шесть секунд ррепенок — уже не ррепенок. Он стал мышью!
— Мышью! — отозвался зал. — Какая убийственно-шикарная, какая смертельно-плодотворная мысль!
— Фсе классы пудут кишеть мышами! — вопила Величайшая Самая Главная Ведьма. — Хаос и ужас пудут царить в каждой прритонской школе! Учителя путут пррыгать на одной ножке! Учительницы путут стоять у доски, задиррать свои юпки и физжать: «Помогите! Спасите!»
— И будут! И будут! — кричал зал.
— И что же, — крикнула Величайшая Ведьма, — что же прроизойдет далее ф каждой прритонской школе?!
— Скажите же нам! Скажите, о Мудрейшая! — раздалось в ответ.
Величайшая Самая Главная Ведьма вытянула жилистую шею и усмехнулась, показывая два ряда острых, слегка синеватых зубов. Она еще больше повысила голос, она прямо-таки взвизгнула:
— Далее ф дело путут пущены мышелофки!
— Мышеловки! — хором отозвались ведьмы.
— И сырр! — рявкнула Величайшая Ведьма. — Учителя запегают, кинутся ф магазины за мышелофками, принесут, положат ф них сырр и ррасстафят по фсей школе. Мышь хватает сырр! Мышелофка дейстфует! По фсей, по фсей школе дейстфуют мышелофки — щелк! — и мышиные голофы катятся на пол, как шаррики! По всей Прритонии, ф каждой прритонской школе слышится лязг мышелофок!
И тут старая мерзкая уродина от радости пустилась в пляс по сцене, хлопая в ладоши и притоптывая. Все в зале тоже моментально принялись хлопать и топать. Они подняли такой дикий шум, что мистер Джокер, по-моему, услышав его, должен был вот-вот прискакать и вломиться в дверь. Но мистер Джокер не прискакал, в дверь никто не ломился.
А потом, перекрывая весь этот грохот, Величайшая Самая Главная Ведьма пропела, ликуя, вот такую жуткую, гнусную песенку:
Долой детей, долой детей!
Нас, федьм, тошнит от их затей!
Долой фонючих, гррязных,
Липучих, пезопрразных!
Им шоколадку поднеси:
«Фот, милый мальчик, пососи!»
А там, фнутри у шоколада,
Фсе, что нам надо, фсе, что надо!
Дуррак сглотнет прриманку,
Пойдет домой, поспит,
А утрром спозарранку
Он в школу попежит.
И ф школах, до единой
Фо фсех — одна карртина:
Плетнея, дефочка крричит:
«Ах, у меня ужасный фид!
Что это у меня — фопррос?
Неужто хфост! Конечно, хфост!»
Мальчишку на глазах у фсех
Сплошь покррывает темный мех!
Крругом гудит печальный хорр:
«О, меррзость! Гадость! Жуть! Позорр!
Кто фидывал детей с усами?
И что теперь скажу я маме?»
Фот ррослый мальчик сразу скис:
«Что за дела? Ррасту я фниз!
Где моя горрдость? Где мой ррост?
И что за лапки, что за хфост?
Но, кажется, здесь многие
Уже четверроногие?»
Рраз! Рраз! — и ф школах нет детей,
А только полчища мышей!
И мимо них учителя
Идут на цыпочках, юля,
К своим местам, к столу, к доске,
И там террзаются, в тоске
Заламывая рруки,
Крича: «Ну что за штуки,
Неясные науке?
Кто фсе эти созданья?
И как прроникли в зданье?
Но это — мыши!!! Пррочь, шалишь!
Мы ж, господа, да мы ж, да мы ж
В миг изфедем люпую мышь!
Несите мышелофки!
И сырра для затррофки!»
Полезет мышка сырр достать,
А ей башку прружинкой — хфать!
Чик-чик! — Нам зфуки эти
Милее фсех на сфете!
Фот мыши — гррудой на полу
И ф том углу, и ф том углу!
Детей же — нет в помине.
Учителя в унынье:
«Еще такого не пыфало!
Уже десятого начало!
Как! Грруппофое опозданье?
Но где ж домашние заданья?
Что делать?» — Педные не знают.
Сидят, молчат, гррустят, читают,
И только кое-кто метлой
Сфоих ученикоф долой
Метет из школы, со дфорра,
А федьмы фсе кричат — Ур-р-ра!
Рецепт
Надеюсь, вы не забыли, что пока все это творилось, я вынужден был стоять за ширмой на четвереньках, приникнув глазом к щели. Не знаю, сколько это продолжалось — мне чудилось, что целую вечность. И, главное, я же не смел ни кашлянуть, ни чихнуть, потому что случись такое, мне сразу бы пришел конец. А вдобавок меня терзал неотступный страх, что того гляди какая-нибудь ведьма в заднем ряду меня учует своими исключительными ноздрями.
Единственная моя надежда была на то, что я уже несколько дней не мылся. Ну а кроме того слегка ободряли несмолкаемые крики и нескончаемые аплодисменты в зале. «У ведьм на уме сейчас, конечно, только их Величайшая Самая Главная Ведьма, красующаяся на сцене, — думал я, — и ее грандиозный план уничтожения детей по всей Британии. И не станут они вынюхивать ребенка тут же, рядом, в одном с ними помещении. В самом диком сне (если, конечно, у ведьм бывают сны) им не может такое привидеться». Я затих, я молился.
