– Пусть теперь Мадди со своим драконом радеют за демографию двух миров. Мы с тобой свои обязательства перед богами и миром выполнили в полном объеме, теперь можем просто наслаждаться жизнью, – мурлыкнул Хэвард.
– Ты ведь сам хотел, чтобы она обратила на него внимание, так что не язви. Это Мадди может думать, что ты против, мне–то не ври. Политический брак, да ещё и по любви – огромное счастье для нашей семьи. Надеюсь, она с ним будет счастлива.
– У драконов нет измен и предательств, он будет куда лучшим мужем, чем я.
Хэвард не удержался и вздохнул. Всё–таки, как ни крути, а дочь выдавать так рано замуж он не планировал. Но взгляды детей были столь многозначительными, что окружающие поняли и приняли: сопротивление бесполезно. Дракон нашел свою пару.
Да и зная Мадди можно было спокойно спорить на что угодно – дракон влип всерьёз и надолго, точнее: навсегда.
– Ты – самый лучший муж, – с чувством произнесла Владислава и, притянув мужа к себе прямо посреди галереи, страстно поцеловала. Кое–как оторвавшись от любимого, добавила: – Для меня.
Звёзды за окном превратились в мерцающую новогоднюю гирлянду – боги бессовестно подглядывали за своими любимчиками и делали ставки.
– Несса, – позвала жующую солёный огурец из мира Владиславы сестру Родварка, – тебе не кажется, что с их стороны слишком нагло наслаждаться жизнью. Ты, бедненькая, страдаешь от токсикоза, а наша девочка вспомнила молодость и соблазняет собственного мужа по пять раз на дню.
– А мне нравится, – неаристократично чавкая, заявила Несса. – Хоть на других посмотреть, да на зелёную от зависти морду Нарана.
– А что я? Я ничего! Я предохранялся! Ты сама изобрела это вино, я тут совершенно не при чём! Но ребёнку рад. И вообще, дети – это счастье. Может, мы того… тоже одиннадцать родим?
Несса посмотрела на живот, на огурец в руке, похрустела тем солёным кусочком, что уже находился во рту, проглотила, делая вид, что её сейчас вырвет, и сообщила:
– Дорогой мой, ненаглядный, любимый муж, а не пошёл бы ты… – голос зазвучал раскатисто, эхом разлетаясь по храму, ударяясь в стены, резонируя, создавая ужасную по силе и звучанию композицию, – в мой храм, к Амелике, за огурчиками. Мои закончились.
– Это значит да? – Наран посмотрел внимательно на жену, понял, что та балуется, а не гневается, подошёл уверенно, погладил живот, поцеловал любимую в губы.
– Это значит: я подумаю. В конце концов, наш Август нашёл такой красивый новый мир, совсем молоденький, чистый, никем не занятый.
– А там есть первобытные племена? – тут же оживился бог войны.
– Все приличные мужчины отпрашиваются у жён на рыбалку или охоту, и только мой – на войну, – хмыкнула Несса. – Иди уже, развлекайся. Только без излишнего энтузиазма, а то оставишь деткам руины, где им потом играть?
– Да, Несса, – расхохоталась Родварка, – вы с Нараном – идеальная пара. И счастливы почти так же сильно, как люди, – уже куда тише добавила богиня воды.
– Как люди, – эхом повторила Несса. – Нет, сестра, как люди мы не умеем. К сожалению. Но если им подражаешь, в какой–то момент кажется, что и чувствуешь то же самое. Главное – правильно выбрать пару.
– Ну, вам повезло!
– Безусловно. А знаешь, бери–ка себе маленькую принцессу с драконом. У них там такие шикарные моря, тебе понравится!
Родварка замерла, не веря своим ушам. А ведь действительно! У новоиспеченной пары ещё нет бога–хранителя. Точнее: не было до сего мгновения.
– Пойду–ка посмотрю, как дела у моих детишек. Может, помощь какая нужна.
– Роди, а ты в курсе, что драконы в истинной ипостаси есть и водоплавающие? – крикнула в спину сестре Нессе. Та не услышала, но богиня любви всё равно рассмеялась.
Она была счастлива. По–настоящему счастлива. По–человечески. Возможно, так же, как её подопечные – Хэвард и Владислава.
