Хозяйку замка бой только раззадорил. Стоя над поверженным сэром Эндрю, я заметил, что она раскраснелась и смотрит на меня, приоткрыв рот. Что-то шевельнулось у меня в душе. На свой лад я находил ее злой умысел столь же соблазнительным, как ее улыбка, и подумал, что знаю, как поступить с красавицей.
Но сначала я сел на землю, привалившись спиной к дереву, чтобы немного отдохнуть. Подошел Эллекен и стал поздравлять меня. Он искренне радовался, ибо наверняка не питал любви к старым ланкастерцам.
– Отличная работа! – произнес он. – Ты прошел третье испытание.
– Но мне сказали, что испытаний будет только два, – ответил я.
– Знаю. Мы солгали. – Затем, видя мое недовольство, Эллекен пояснил: – В реальной жизни ты, как и любой человек в этом мире, постоянно проходишь испытания: одно тут же сменяется другим. И даже когда ты испустишь дух, тебе предстоит Страшный суд. Испытания – обязательная часть существования, и каждый вольно или невольно им подвергается, однако лишь в сказках бывает всего три испытания, после которых победителя ждет долгая счастливая жизнь. А если говорить о тебе, то не сомневаюсь: испытания преследуют тебя и ночью, и днем.
Напутствовав меня таким образом, Эллекен подманил с ветки белого кречета и направился с ним в сторону замка. Немного отдышавшись, я, чуть пошатываясь, подошел к Увечному Королю и объявил, что планы у меня изменились и я прошу у него еще одну ночь гостеприимства.
– Да, вам придется остаться еще на одну ночь. Непременно. Я просто запрещаю вам покидать замок сегодня.
Несмотря на его показное радушие, я заметил, что его опечалило мое намерение провести ночь в замке. Затем я отвел королеву в сторону и прошептал ей:
– Если вы придете сегодня ко мне в покои, обещаю, вы найдете меня обнаженным. – При этих словах щеки у нее запылали румянцем.
За ужином Увечный Король занял свое место во главе стола. Он вознамерился поговорить об истории, которую считал одной из тех наук, что раскрывают нравственные законы. Но, по-моему, его истинным подлым намерением было лишить нас всех аппетита. Ибо сначала он рассказал, как в замке Понтефракт более ста шестидесяти лет назад умер король Ричард II – якобы от голода. Чтобы умереть от недостатка еды и воды, требуется где-то около двух недель, и все это время голодающий невыносимо страдает: его мучают головные боли, спазмы в животе и судороги. Хочется плакать, но влаги для слез нет, и наконец сердце не выдерживает. После кончины Ричарда его тело вывезли из Понтефракта и выставляли на всеобщее обозрение в различных местах на дороге в Лондон, будто труп какого-нибудь невероятного уродца.
Теперь, продолжал Увечный Король, сравним эту ужасную судьбу с еще более ранней смертью Эдуарда II в замке Беркли. Тюремщики держали его в камере над помещением, полным разлагающихся трупов животных, надеясь, что их миазмы заразят его какой-нибудь смертельной болезнью, но он оставался здоровым. И в конце концов трое мужчин схватили пленника и засунули ему в задний проход раскаленную кочергу. Говорят, его крики разносились по округе на несколько миль, но смерть, по крайней мере, пришла относительно быстро. Затем Увечный Король продолжил говорить об ужасных кончинах королей, упоминаемых в Библии, а также о монархах, убитых в чужих землях. Особенно он задержался на убийстве Амель-Мардука, преемника Навуходоносора, царя Вавилонского. Хозяйка замка не проронила ни слова, но не сводила с меня глаз. Мы все пили много хмельных напитков, и она не отставала от остальных.
Нетвердой походкой я доковылял до своей комнаты и, сняв власяницу и вычесав несколько вшей с груди, забрался под одеяло. Мне не пришлось долго ждать, когда с улыбкой вошла королева. Она поцеловала меня и, откинув одеяло, вскрикнула, ибо не ожидала увидеть, что вся грудь у меня исполосована ужасными рубцами – результатом моего обычного покаянного бичевания. Я перекатился на живот, чтобы она поглядела, что спина у меня в еще более плачевном состоянии. Затем я вылез из постели и взял кнут, который держал всегда рядом с кроватью на полу. Я вручил хозяйке замка кнут и встал перед ней на колени.
– Теперь вы видите, что я посвятил себя целомудрию, – произнес я, – но похотливо возжелал вашего благородного тела и, да простит меня Бог, едва не уступил вашим сладостным чарам. Если вы не хотите для меня погибели, умоляю, выбейте этим кнутом из меня все зло.
Глаза у нее увлажнились, она кивнула и, схватив кнут, подошла ко мне сзади, после чего принялась с ожесточением пороть меня. Как мне подумалось, она злилась, что ее собственная похоть так неожиданно осталась неудовлетворенной. Когда, полностью выбившись из сил, хозяйка замка прекратила бичевание, она опустилась на колени рядом со мной и дотронулась до свинцовой фигурки, висевшей у меня на цепочке на шее, желая узнать, что это. Я ответил, что этот амулет сделала моя мать, чтобы он охранял меня в бою.
Затем я задал ей вопрос:
– Меня терзает любопытство, но два дня и две ночи я провел в вашем замке, а до сих пор не знаю, как вас зовут. Это тайна или вы скажете мне?
– Меня звали Теофания, – ответила она. – Но отныне я хочу, чтобы меня называли госпожа Бичевательница Рыцарей. Три ночи вы противостояли моим чарам, и больше я не потревожу вас. Теперь же мне пора уходить.
Но я схватил ее за руку и задал еще один вопрос:
– Какой цели служит белый кречет? Зачем в Кеннингтоне его послали мне и почему снова забрали, после того как я подарил его королю Эдуарду?
Она одарила меня величественной улыбкой и ответила:
– Теперь наконец вы задали правильный вопрос. И с ним наше приключение можно считать завершенным. Знайте же: птица служила лишь приманкой и посланником, чтобы вы вернулись к нам. А теперь спите спокойно, завтра вас ждет самое главное испытание.
И опять я лежал в окровавленной постели без сна, терзаясь болью.
На следующее утро после завтрака я встретился с госпожой Бичевательницей Рыцарей около часовни замка.
– Доброе утро, сэр Энтони. Эллекен ждет, чтобы вручить вам кречета. Но вам предстоит еще одно испытание. Вы красивы, храбры и непорочны. Но в вас все еще имеется изъян. Вы слишком редко задаете вопросы и задаете их слишком мало. И все же вам удалось найти правильный вопрос, и теперь вам даровано узреть Священный Грааль без покрова. Спрячьтесь, ибо он внушает трепет.
Спрятаться? Куда? Как подготовиться к встрече с Божественным? Какие доспехи могут защитить при встрече с Богом? Но я кивнул, и королева отперла наружную дверь часовни. Мы вошли в небольшое помещение, где было так светло, словно его заливало солнечное сияние.
Затем, открыв вторую дверь, госпожа Бичевательница отвернулась и прикрыла глаза, но я этого не сделал и увидел, что Грааль ярче пяти тысяч солнц и в нем пылают целые миры. Я видел, как внутреннее пространство черепа заливает свет, в котором парит Око Бога, а после уже не видел ничего, потому что уподобился сэру Эндрю Троллопу: я ослеп.
Я по слуху последовал за госпожой Бичевательницей Рыцарей и вышел из часовни. Ее голос успокаивал, хотя я не понимал, что она говорит. Затем подошел Эллекен и сказал, что мне нельзя больше задерживаться в замке. Мне помогли сесть на коня и приставили двоих слуг: один вел моего коня в поводу, а другой шел рядом, и вскоре я догадался, что он несет кречета. Мои спутники говорили очень мало, а я вообще не был расположен к разговорам, ибо меня больше интересовало, как мне теперь жить, когда я ослеп. В мгновение ока некогда сильный рыцарь превратился в слабака и объект жалости. Мне придется удалиться от двора и передать меч и доспехи тому, кто сможет ими воспользоваться. Придется зависеть от маленьких мальчиков, которые будут водить меня под руку. Ноги покроются синяками, когда я начну натыкаться на разные вещи. Я буду слушать священников, читающих мне нараспев. Ронять еду, когда в попытке поесть я стану проносить ее мимо рта. Никогда мне уже не случится увидеть красоту женщин. Несмотря на слепоту, голову изнутри по-прежнему заливал свет Грааля, который пылал, как солнце. Наверное, слепота и есть та страшная цена, которую платишь, чтобы узреть святыню без покрова. Я чувствовал, что по лицу у меня текут слезы.
