– Ну, здравствуй, внучек… Ох и долго я к тебе ехала, жара-то кака адова…
Мурка вышла из-за памятника:
– Здравствуй, бабушка.
Старуха перестала сипеть и подняла посветлевшие глаза. Стояла, смотрела на Мурку и чего-то ждала, мелко кивая. Беззащитно, будто по-детски, улыбнулась. Моргнула – и тут из серого, обвисшего ее лица что-то ушло. Взгляд потух; улыбка отвалилась. Вся ее грузная фигура будто просела внутрь. Сначала из ее рук упал игрушечный самосвал и кувырнулся в блеклую траву между могилами. Потом шмякнулся ридикюль, потом зашуршал венок с голубой ленточкой и нежно лег на Васькину могилу. А потом тяжело повалилась сама старуха.
Мурка закрыла глаза. Потом открыла: бабка лежала поперек могилы. Изо рта у нее что-то текло, платье задралось, пальцы чуть подергивались. Белые глаза – зрачок в точку – смотрели в никуда. По мягкой белой щеке скатилась, сверкнув, слеза.
Она чего?!
– Бабушка? Эльза Ив… Бабушка!!
За черной дыркой зрачка ничего не вздрогнуло.
Отскочив, Мурка заорала что было сил:
– Помогите! Вызовите скорую кто-нибудь! Помогите!!
К ней кинулся водитель такси и еще всякие люди, возившиеся у дальних могил. Мурка перестала орать, когда какая-то тетка сильно встряхнула ее и, помедлив, чтоб содрать перепачканную в земле розовую резиновую перчатку, легонько и звонко шлепнула по щеке. Таксист уже вызывал скорую, а сухая, как вобла, желтовато-полупрозрачная аккуратная старуха в туго повязанном платке и с каким-то бумажным ободком на лбу, поджимая рыбьи губы, качала головой:
– Жара, жара. Разве можно в жару такой полной женщине…
Пожилой красномордый дядечка в свернутой из газеты панамке, с малярной кисточкой в руке, с которой капала серебрянка, поддакивал вобле:
– Долго ли до беды по жаре престарелой такой… даме. Ты внучка, что ли? Куда ж ты смотрела?
– …Сегодня… Надо было… День смерти вот его… – Мурку трясло. – Братика…
– Скорая едет, да, – сказал смуглый таксист, опуская телефон. – От шайтан, а! Ты внучка, да-а? Ты откудава взялась? Ай, давай, девачка, папа-мама звони, да? Ой, я попал, да! Ой, не хотел, ой не хотел этот заказ брать, ой сердце чуяло, да?
Мурка дрожащими руками вытащила из рюкзачка телефон. Он тут же упал рядом с бабкиной ступней в стоптанном, абсолютно мертвом полуботинке с пустыми дырочками для шнурков.
Бабка не встанет. Бабка… Все, нет бабки… Она еще теплая… Но мертва. Все.
Мурка подняла телефон, нашла номер отца, нажала «вызов». Потянулись гудки. Таксист жаловался всем:
– Заказ туда-обратно, да? В компьютере, да? Джипиес-глонасс, да? Куда я теперь уеду, а? От шайтан!
Сияло солнце. Шевелились под легким ветерком новенькие голубые ленточки на венке. Блестел пластмассовый самосвал. Мурке казалось, что все это не по правде. Что так не бывает. Не с ней.
– …Але! – рубанул голос отца. – Марта?! Чего тебе, я занят! Говори быстро!
– Пап, бабушка…
– Чего опять бабушка?! Да сколько ж можно…
Телефон опять упал. Тетка, которая трясла Мурку, шумно вздохнула, сняла вторую розовую перчатку и подняла телефон:
– Алло, мужчина? Слушайте. Дочка ваша, худенькая, говорить не может, шок у нее. Они тут с бабушкой, грузная такая, на Северном кладбище… В общем, мужчина, приехать вам надо!.. В Нижневартовске?.. Мама ваша? Умерла она только что. На могилке… Мальчик вот похоронен, Вася. …Да, умерла. Жара, возраст. Тут таксист скорую вызвал, но что скорая. Дыхания нет, пульса нет. Соболезную. … Хорошо. Таксисту телефон?
Телефон перешел в руки таксиста:
– Але… Да, слышу… Понимаю, дарагой, все понимаю, такое горе, да-а! Нет, не уеду, у меня пратакол, попал я, да! Джипиес-глонасс! … Заплатишь? Да какие деньги, дорогой, понимаю все, да? … Сбербанк-онлайн есть, да… Спасибо, помогу, дочку твою не оставлю, да! Горе какое! …Дарагой, значит, скорую ждем, да, скорая приедет, смерть установит, да, ментов вызовет, туда-сюда…
Женщина и дядька с малярной кисточкой отвели Мурку к такси, посадили на заднее сиденье. Тут жутко пахло химической клубникой. Мурка подняла глаза и зачем-то опять сказала слово, которое вообще никогда не произносила раньше:
– Бабушка.
– Бабушка, – кивнул дядечка. – Все. Пожила старушка, срок вышел. А ты держись, девчоночка. Ничего, молодая, выдержишь.
…Срок вышел?
Пришел таксист, принес бабкин ридикюль, вернул телефон:
– Возьми, девачка, да? Есть кому еще звонить?
Мурка помотала головой. Она справится сама. Не золотого же бога Шведа звать на Северное кладбище к трупу страшной чужой старухи.
– Ничего, – покивал таксист. – Сиди. Скорая приедет, потом менты, потом труповозка… Я с тобой дождусь, да… Папа твой, нефтяной, да? Уважаемый? Потом отвезу тебя домой, да, все нормально будет. Папа твой все порешал, уважаемый человек, да?
Кто-то принес Мурке бутылочку с минералкой. Люди разошлись, около бабки никто не топтался. Среди памятников в стороне Мурка заметила дядечку в газетной панамке – тот снова что-то красил. Таксист чуть успокоился, и теперь бродил вокруг машины, звонил кому-то, поминая злобных джиннов:
– …шайтан-джипиес-глонасс! Кисмет! Ай, шайтан-иблис!
Приехала скорая. Мурка вылезла было из машины, но врачи тут же затолкали ее обратно и дали горькую таблетку и водичку в крошечном пластиковом стаканчике, запить. Кто-то из них сходил к бабкиной туше, наклонился, потом накрыл ее с головой реденькой голубой простынкой, прижав пластмассовым самосвалом; вернулся; на капоте такси разложили какие-то бумажки и, придерживая от шевелившего уголки ветерка, что-то там заполняли; потом опять спросили у Мурки, как она себя чувствует; попросили зачем-то паспорт, и из бабкиного ридикюля тоже вытащили паспорт, списывали оттуда немецкую бабкину фамилию по буквам. В голове стало мутиться. Мурка закрыла глаза: грустный, немного напуганный Васька спросил:
– Зашибись! Джипиес-шайтан, да?
Кажется, она задремала. Полицейский потряс за плечо, что-то спросил. Мурка, как могла, объяснила:
– Бабушка.
Зачем она сказала там, у памятника, это слово? Зачем? Опять забрали паспорт, опять на капоте такси заполняли документы. У Мурки никто ничего не спрашивал. Потом вернули паспорт, уехали. Надо было еще ждать специальную машину… Мурка почему-то опять уснула.
– …всё, уехали, – разбудил ее голос таксиста. – Документы им отдал, вот квитанцию спрячь, да? А теперь домой; отвезу, как по воздуху, да? Ты спи, девачка, спи, это нервы… Врачи сказали, пусть лучше спит, да…
Памятники и могилы отступили, стронулись назад, отстали. Поворот, еще поворот… Большие деревья старого кладбища… Ничего, уже скоро выезд, и можно будет дышать…
– …Шайтан! – ругнулся водитель, резко затормозив. – Откуда вылез, а?
