Ее выпустили через десять дней. Из Австралии прилетел брат и забрал ее в Сидней. Только там Мэрилин наконец поставили правильный диагноз: биполярное расстройство. Вполне логично: такой же диагноз был у ее отца. Сперва Мэрилин отказывалась принимать свою участь, плакала, стыдилась. Доктор объяснил ей, что это всего лишь болезнь, как диабет. Тысячи диабетиков научились справляться со своим диагнозом с помощью лекарств.
Мэрилин решила изменить свою жизнь. Бросила пить, начала заниматься спортом, регулярно ходила к психоаналитику и стала выглядеть гораздо лучше.
Еще она привела в порядок свой дом, стоящий на вершине холма, – беленький, с фиолетовой дверью (фиалки – ее любимые цветы). Мэрилин много занималась своим садом и каждое воскресное утро прилежно посещала курсы садоводов, как истовый прихожанин посещает свою церковь. Поначалу я ходила с ней, но в итоге сдулась после часовой лекции о правильном поливе растений, однако Мэрилин упорствовала и результаты в конце концов окупились.
Теперь мы наконец могли нормально разговаривать друг с другом после того ужасного скандала. Судя по всему, тогда Мэрилин находилась в маниакальной стадии.
Уверена ли она насчет замужества? Зачем ей это, если нет необходимости?
– Потому что я наконец его нашла, – ответила Мэрилин. – Своего мужчину.
Итак, они с МНБ уехали в Италию. Оттуда Мэрилин вернулась с бриллиантовым кольцом на пальце, хотя и настаивала, что официально они пока не помолвлены.
Прошло три месяца. Мэрилин выглядела вполне счастливой, все вокруг замечали положительные изменения. Она много работала, держала форму. На вечеринках, куда мы иногда ходили вчетвером, она с обожанием смотрела на своего МНБ.
А потом, как это обычно бывает, мы с Мэрилин стали видеться реже. Она собиралась сдавать дом на лето и все свободное время занималась подготовкой.
Лишь в начале июня мы с Китти и Сэсси сравнили показания и поняли, что от Мэрилин давно не было вестей. Я думала, что знаю, в чем дело: Мэрилин заболела. Недавно она отменила встречу в последнюю минуту: сказала, что плохо себя чувствует.
Мы попытались дозвониться – никто не брал трубку. Через пару минут пришла эсэмэска: отменили ее медицинскую страховку, не знаем ли мы хорошую страховую компанию?
У Мэрилин нередко бывали проблемы со страховкой. Одинокая женщина, свой бизнес, нелады со здоровьем, финансовые неурядицы… Сэсси отправила ей кое-какие рекомендации.
Прошел еще один день. Мэрилин написала, что МНБ поможет ей разобраться со страховкой и что волноваться нет причин.
Мы, конечно, волновались. С другой стороны, теперь Мэрилин была не одна: судя по машине, стоявшей возле дома, она гостила у своего МНБ. Я точно знала, потому что каждый день проходила мимо по пути на пляж – тот самый пляж, где Мэрилин собиралась праздновать свадьбу.
В субботу, проходя мимо, я подумала: может, зайти? Впрочем, нет, невежливо вламываться в дом к ее бойфренду без приглашения.
В воскресенье после обеда я заметила, что машина больше не стоит у дома. Видимо, съемщики уехали, и Мэрилин вернулась домой. Я позвонила, но попала на автоответчик.
Перед сном я позвонила еще раз. Автоответчик был полон. Странно, Мэрилин всегда проверяет сообщения…
Я решила заехать к ней на следующее утро, однако мне так и не удалось. Помешала странная цепь событий, которую я и по сей день не могу объяснить.
Я проснулась поздно и задумала съездить по делам на велике, благо погода стояла отличная. Я выписала несколько чеков, наклеила марки на конверты и сунула их в велосипедную сумку вместе с кошельком и телефоном.
Сперва нужно было зайти в банк. Я вытащила из сумки кошелек, зашла в здание и сунула карточку в банкомат.
«Транзакция отменена».
Меня охватило недоброе предчувствие.
– Что за черт! – набросилась я на служащего. – У меня что-то с карточкой!
– Наверное, технические неполадки, – вздохнул тот.
Не тут-то было! Мы перепробовали все банкоматы, потом кассир пыталась провести транзакцию на компьютере. Никто так и не понял, в чем проблема; пришлось все делать вручную.
Я вышла из банка в смятении. На ступеньках меня окликнул молодой человек.
– Привет, Кэндес! Как жизнь?
– Отлично… – пробормотала я в растерянности.
Кто это вообще? Откуда он меня знает?
– Узнал твой велик снаружи.
Так, понятно – продавец из магазина велосипедов.
– Отличная погода для катания! – заметил он.
– Что правда, то правда, – отозвалась я.
Настроение снова поднялось. Инцидент в банке – несущественная мелочь, не стоит обращать внимания. Сейчас заеду на почту, а потом к Мэрилин.
Подойдя к велосипеду, я заметила, что «молния» на сумке открыта. Я ведь ее так не оставляла, правда же? А может, просто не запомнила?
Я заглянула в сумку и охнула: пусто!
Точнее, пропали все счета. Телефон, как ни странно, на месте.
Что произошло? Меня ограбили? Тогда почему не взяли мобильник?
У перекрестка дежурил полицейский, молодой краснощекий юноша. Я подошла к нему.
– Простите, вы, случайно, не видели – никто не подходил вон к тому оранжевому велосипеду?
Тот покосился через плечо.
– Нет.
– Вы уверены?
– Да.
– Кажется, меня обокрали.
Тут полицейский начал проявлять некоторый интерес: подошел ближе, снял с пояса рацию и поднес ко рту, словно готовясь сообщить о преступлении.
– Что взяли? – уточнил он.
– Почту.
– Почту?
– Счета на оплату.
Парень опустил рацию.
– Кому нужны счета на оплату?
Я попыталась объяснить:
– То есть не сами счета, а чеки на оплату. Такие, знаете, которые выписывают. Там еще марки наклеены…
– Ну и кому нужны эти чеки?
Я вдруг поняла, как выгляжу со стороны: пожилая взлохмаченная тетка в неоновом защитном жилете на оранжевом велике утверждает, что кто-то украл ее счета.
Да уж…
– Наверное, дома забыла, – прошептала я, пятясь назад.
По дороге домой я перебирала в памяти эту странную цепочку событий. Казалось, их объединяет силовое поле разрушительной энергии хаоса.
И тут я вдруг вспомнила, что уже чувствовала нечто подобное ранее – в день, когда умер Тако.
Вернувшись домой, я поставила велик в гараж и проверила телефон: пропущенный звонок от Стейси, одной из подруг Мэрилин.
Я еще подумала тогда: с чего вдруг Стейси мне звонит?
