Когда они вышли на берег, я попыталась завязать разговор и спросила Кимберли, как ей понравилось плавание.
– Было здорово, так умиротворяет… Настоящий дзен! – Она оглядела меня с ног до головы. – Тебе стоит попробовать.
«Я уже пробовала, – хотелось сказать мне, – и не нашла никакого дзена. И Китти тоже».
Я улыбнулась и промолчала. Общаться с этими «классными» оказалось не так-то просто: у них на уме сплошные витамины, упражнения и дзен – мы с ними разговариваем на разных языках.
К счастью, выяснилось, что у нас с Кимберли все-таки есть общая тема для разговоров: ее изобретение!
Кимберли была не первой женщиной этого «класса», которая что-то изобрела. Одна знакомая придумала фильтр для экрана телефона; другая – формулу новой ткани. Кимберли изобрела механизм, способный разрушить целлюлит; осталось лишь сообразить, как его изготовить. Кимберли только что вернулась из Китая. В первый вечер в отеле она испытала паническую атаку. Ничего не выйдет! Она просто мошенница! Ее поднимут на смех! Кимберли позвонила сыну и заплакала в трубку.
– У тебя все получится, мам! – успокаивал тот. – Мы в тебя верим!
Кимберли провела в Китае десять дней: работала не покладая рук, а когда наконец у нее выдался свободный уикенд, решила отдохнуть.
Я перевела разговор на Стивена. Так значит, они вместе?
Ответ оказался сложным и запутанным. Стивен все еще женат, но с женой больше не живет, та сейчас в Денвере. Кимберли он пригласил совершенно внезапно, и она согласилась. Вообще-то они старые добрые друзья, еще с восьмидесятых. Стивен – отличный парень и всегда «нравился ей как человек».
Они с Кимберли спустились на кухню за витаминами. Поговорили о пользе B12, затем предложили нам угоститься. Мы с Китти вежливо отказались. Кимберли отметила, что это, пожалуй, правильное решение, поскольку потенциально мы можем входить в пять процентов населения, у которых на B12 аллергия, потом попросили нас не беспокоиться за них и поднялись в свою комнату.
Прошло какое-то время. Нас с Китти разобрало любопытство.
– Что они там делают посреди бела дня?
– Может, сексом занимаются?
И я поднялась наверх, чтобы это выяснить.
Пробираясь по коридору на цыпочках, я услышала музыку и хихиканье. Дверь была чуть приоткрыта – наверное, не захлопнули как следует.
Я заглянула в щелочку. Гости лежали на кровати в купальниках и заливисто смеялись над какой-то шуткой, понятной только им.
– Кто там? – позвала Кимберли.
– Заходи, – пригласил Стивен, садясь на кровати.
– Э-э… – На дворе было лето, так что я задала логичный вопрос: – Кукурузы не хотите?
– Кукурузы? – переспросила Кимберли и посмотрела на Стивена. – Меня уже тошнит от кукурузы!
И оба рассмеялись.
– А ты что, дежурный по коридору? – подколол Стивен, и они закатились от хохота.
Я почувствовала себя прыщавым подростком, который застукал капитана футбольной команды с чирлидершей. Ретировавшись на кухню, я подумала: как странно, что отношения в зрелом возрасте вдруг напоминают старшие классы школы.
Неужели этот цикл выбора и отторжения партнера будет длиться вечно?
Позже я спросила Куини:
– А если ты расстанешься со своим бойфрендом, станешь искать нового?
– Ну да.
– А если тебе исполнится шестьдесят?
– Ага.
– Семьдесят?
– Конечно.
– Восемьдесят?
– Почему бы нет?
Куини привела в пример общую подругу, которая в восемьдесят три нашла нового бойфренда.
И правда, почему бы нет? В зрелом возрасте люди уже не ищут себе пару. У них давно своя жизнь – дети, бывшие, родители, работа. Для них отношения лишь способ улучшить самочувствие. Это напомнило мне теорию, которую мы разработали в молодости: отношения должны быть глазурью на торте жизни, а не самой жизнью.
И вот теперь, судя по всему, такое стало возможным.
– Ну а ты? – спросила в свою очередь Куини. – Если вы со своим расстанетесь, будешь искать другого?
Я не нашлась что ответить.
Зато Мэрилин знала ответ.
Мэрилин решила, что они с МНБ поженятся. Правда, он еще не делал предложения, однако явно намеревался, и притом очень скоро. Они собирались в Италию, а у него там как раз друг-ювелир…
Ну и, естественно, как это принято у женщин, Мэрилин все распланировала заранее.
Они поженятся на пляже, где так любили гулять по вечерам. Затем отправятся в ближайший гольф-клуб на свадебный завтрак. В маленьком старомодном кафе завтрак сервировали целый день, так что можно закатить пир горой из блинчиков и вафель, бекона и сосисок, настоящего кленового сиропа, французских тостов и разных блюд из яиц под густым голландским соусом.
Мы все будем подружками невесты: я, Сэсси, Китти и еще с полдюжины женщин (у Мэрилин куча подруг, которые ее обожали и были готовы на все). Я предложила идти в кафе пешком: всего полторы мили, как раз сожжем калории перед едой.
Сэсси прикинула, не стоит ли нам всем надеть шляпы. Лично она собирается надеть шляпу, а пешком никуда не пойдет, еще чего!
Китти тоже не хотела никуда идти, к тому же заявила, что есть ничего не будет, только кофе выпьет. А может, вся эта затея с подружками невесты – сущая глупость? Подумав, мы решили: что хотим, то и делаем! Какое нам дело до того, что подумают другие?
По замыслу невесты, кто-то должен разбрасывать на пляже лепестки роз.
Сама идея свадьбы ощущалась как триумф возможного над невозможным, прогресса над упадком; торжество личности над возрастом, ПСВ и всеми остальными испытаниями, которым подвергает нас жизнь.
Свадьба Мэрилин ощущалась как доказательство того, что иногда в жизни, совсем как в кино, бывает счастливый конец. Из всех женщин, которых мы знали, Мэрилин заслуживала этого, как никто.
Однако жизнь, увы, не похожа на кино.
Глава 10
Печаль среднего возраста
За год до описываемых событий, той зимой, когда мы все переживали за свое будущее, Мэрилин пошла еще дальше и вскрыла вены. Хотя порезы были вертикальные, а не горизонтальные (разницу она погуглила в Интернете, как объяснила позже), Мэрилин не умерла. Два часа она истекала кровью, а затем села в машину и проехала полмили до ближайшей клиники. Оттуда ее быстро перевезли в больницу Саутгемптона, где она успела сделать пару звонков, а затем – в специализированное заведение.
Через день Мэрилин звонила мне и делилась подробностями. Это было ужасно. Что бы ни случилось, она туда больше не вернется, клялась Мэрилин.
