Мальчик вел простую жизнь на свежем воздухе. У него была сводная сестра, чей отец – прямая противоположность Максу – местный рыбак. Парень много времени проводил на берегу моря; возможно, однажды он тоже стал бы местным рыбаком, если бы его мать не решила искать лучшей жизни для себя и детей. Она взяла все свои сбережения и переехала в Верхний Ист-Сайд на Манхэттене, где ей удалось устроиться риелтором. В общем, на жизнь хватало.
Разумеется, поскольку Макс иногда все-таки появлялся в Нью-Йорке, они с сыном стали видеться чаще. В свои пятьдесят пять, без малейшего опыта, Макс пытался понять, что это значит – быть родителем.
Я решила ему помочь. В конце концов, он ведь старается! Это хороший знак, такие порывы надо поощрять. Именно поэтому – так я объяснила друзьям – я предложила Максу помочь осуществить мечту об идеальном палаточном отдыхе с сыном.
Правда, не все верили.
– А тебе не кажется странным, что какая-то женщина отправляет к тебе своего ребенка? – спросила Тильда Тиа.
Вот она, как мать, ни за что не оставила бы восьмилетнего ребенка у какой-то незнакомой женщины!
У меня нет детей, я в этом ничего не понимаю, однако могу представить обстоятельства, при которых мать может отослать своего ребенка, – так было, например, в «Хайди»
[4].
– Это совсем другое дело! – возразила Тильда Тиа. – Вы ведь с ним больше не вместе.
– Может, именно поэтому, – встряла Китти. – Она больше не представляет угрозы.
– Ты вообще понимаешь, во что ввязываешься?
Тильда Тиа – настоящий вожак. Когда она гостила у Китти, то всегда ездила в супермаркет за продуктами, готовила еду и орала на других гостей, чтобы те убирались в своих комнатах.
Впрочем, она права: я понятия не имею, во что ввязываюсь, – однако уже согласилась и была готова ко всему. Поскольку своих детей у меня нет, возможно, я получу интересный жизненный опыт.
Я взяла телефон и проверила время и погоду. В течение часа ожидаются сильные грозы. Значит, палатки устанавливать нельзя: существует опасность поражения электрическим током.
Я написала Максу эсэмэску: «Где вы?»
Наконец около десяти вечера гости прибыли на такси. Хотелось бы сказать, что я была в хорошем настроении, но это не так. Их опоздание порядком вывело меня из себя.
И все же прибытие гостей сродни рождению ребенка: ты так рад их видеть, что все раздражение проходит.
Демонстрируя манеры хорошего родителя, отец поспешно отвел сына в ванную, пока я тащила их чемоданы в гостиную.
Оглядываясь в поисках места, куда бы поставить сумки мальчика, я вдруг поняла, что Тильда Тиа права: действительно, как-то неловко получается… Вроде я ему не мать, и все же он будет жить у меня. С его отцом я давно не встречаюсь – и опять же он будет жить у меня.
С другой стороны, они ведь не собираются жить прямо в доме, а поставят палатки на заднем дворе и будут зависать в амбаре. У них своя территория, у меня своя.
Правда, оставалась еще одна проблема: надвигающиеся грозы, из-за которых житье в палатке представлялось не только малоприятным, но и попросту опасным.
Однако мальчику вовсе не хотелось оставаться в доме. Ему обещали палатку, и все тут! Мы с его отцом наперебой стали убеждать его, что в сарае гораздо лучше, там просторно и даже есть маленький кондиционер: будет прохладно, меньше насекомых, а главное – сухо!
Ни в какую! Мальчик недвусмысленно велел отцу ставить палатку. Я предложила помочь, но он меня отогнал.
Я вернулась в дом, налила бокал розе со льдом и мысленно поздравила себя с удачей. У мальчика определенно имелись планы, и эти планы не включали меня, а значит, наши отношения будут предельно просты: я для него что-то вроде вожатого лагеря или хозяйки, сдающей квартиру в аренду.
День второй
На следующее утро я проснулась в тишине. Макс с сыном сидели на диване и молча рылись в сумке ребенка. Я налила себе чашку чая и присоединилась к ним. Максу так и не удалось толком поспать, и к шести они уже поднялись, дошли до закусочной и позавтракали, судя по замасленным бумажным пакетам и пластиковым контейнерам, разбросанным по столу.
– Вот, держи, – сказал Макс, протягивая мне конверт.
– Что это?
– Записка от Глотис.
– От кого?
– От Глотис, его мамы, – прошипел Макс.
Ах да…
«Дорогая Кэндес, – писала она, – спасибо за то, что присматриваете за сыном. Для него это будет настоящее приключение».
«Ой как мило! Вот видишь, Тильда, – мысленно продолжила я спор, – мама мне доверяет! Уж не знаю почему. Может, ей материнский инстинкт подсказывает, что ребенку будет полезно общение со мной?»
Мы с его отцом перебрали одежду мальчика.
– А почему у него только две пары шорт? – спросила я.
Макс пожал плечами.
– Наверное, у Глотис не так много денег.
В детях я, может, и не разбираюсь, зато в одежде знаю толк, будьте уверены. Итак, Макс с ребенком поедут в магазин, а я помогу им с выбором.
Мамочка
К счастью, у нас в центре куча детских магазинов. А также – я вдруг впервые это заметила – куча детей. И родителей.
Наблюдая за ними, я невольно задумалась: а как бы сейчас выглядела моя жизнь, если бы мы с Максом и вправду были женаты и с ребенком? Конечно, идея притянута за уши, и все же вполне реальна, думала я, следуя за парой симпатичных родителей в возрасте за сорок и их очаровательными детишками. Была бы я счастлива и довольна жизнью больше, чем сейчас?
Уверенный, что шопинг – дело женское, Макс немедленно уселся на диван и принялся строчить эсэмэски.
Я не обиделась: его вмешательство только усложнит ситуацию, – к тому же в моде разбираюсь гораздо лучше.
– Эй, смотри! – Я сняла с вешалки желтую футболку и призывно помахала ею, надеясь подманить мальчика поближе к разноцветному вороху одежды.
Он потерянно уставился на меня, не произнося ни слова.
– Ладно, – бодро продолжала я. – А как насчет… кроссовок?
И снова недоуменный взгляд: чего я к нему пристала? Что мы вообще тут делаем? В его глазах ясно читалось отторжение: «Ты не моя мамочка!»
Увы, это правда. Я не имею к ребенку никакого отношения, не имею над ним никакой власти, и мы оба это прекрасно понимаем.
К счастью, на помощь нам пришла продавщица, воскликнув:
– Какой славный мальчик! Какой у него размер?
На мгновение я почувствовала себя польщенной: надо же, я выгляжу достаточно молодо, чтобы меня приняли за его мать! Тут я вспомнила, что настоящая мать должна бы знать размеры своего ребенка. Если я признаюсь в своем невежестве, она подумает, что я ужасная мать и невнимательно отношусь к сыну.
