– Я тоже не знаю, но давай попробуем. Будь понежнее.
Гарри тянется к краю кровати и гасит свет.
– Давай я сниму твой халат, – говорит он.
Я лежу в своем черном белье, поглядывая, как он сбрасывает свой.
– Прекрасно! – Гарри поглаживает меня, наклоняется и целует мое лицо. Его губы касаются меня легко, словно крылья бабочки. – Достаточно нежно?
– Да.
Он облизывает пальцы и проводит ими по моей коже.
– Знаешь, у тебя сексуальные… мурашки.
Я смеюсь и закрываю глаза, наслаждаясь ощущением.
– Не отвлекайся на них.
Я позволяю своим чувствам следовать за его прикосновениями. Его пальцы cкользят по моим изгибам, спускаются вниз по животу, обводят пупок, медленно тянутся ниже, ласкают меня между ног.
– Так хорошо?
Я только киваю, не в силах сейчас говорить. Я в восторге. Его прикосновения всегда действовали на меня именно так. Пожалуйста, пусть так будет всегда! «Всегда» в моем случае – не значит долго.
Гарри сдерживает возбуждение, его язык медленно движется вверх по моему телу.
– Как ты? – шепчет он.
– Я – отлично.
– Тогда я хочу тебя трахнуть.
– Я тоже этого очень хочу.
Гарри тянется через меня к прикроватному столику.
– Оснащение номера. Они заботятся обо всем.
Он разрывает фольгу презерватива и в тусклом свете с театральной торжественностью натягивает его на свой эрегированный член. Я улыбаюсь. Совсем забыла, что его шоу с надеванием резинки достойно пера Шекспира.
Мы занимаемся любовью привычным и в то же время новым образом. Запах его тела, нежность его поцелуев дарят мне совершенное блаженство.
– Все в порядке? – задыхаясь, спрашивает он.
– Да, – выдыхаю я. – А теперь оттрахай меня по-настоящему жестко. – И это все, что ему нужно. Мы занимаемся любовью со страстью двух людей, которые знают, что этот раз может стать их последним…
А потом мы долго лежим, прижавшись друг к другу, обнимаясь и пытаясь вернуться с небес на землю.
– Ух ты, – произносит Гарри, – это было неожиданно.
– Не для меня.
– Искусительница!
– Да, я открыла в себе Мату Хари.
Он смеется, отводит с моего лица волосы и целует в шею.
– А мне нравится твоя внутренняя Мата Хари. – Он переворачивается на спину. – Сейчас только полежу немного, – бормочет он и засыпает.
У меня кружится голова – то ли от любви, то ли от секса, то ли от массажных масел. Я на ощупь добираюсь до ванной, запираю дверь, опираюсь о двойной умывальник и прислоняюсь лбом к прохладному зеркалу. Несколько раз глубоко вдыхаю и смотрю на свое отражение. Волосы растрепаны, щеки пылают. На губах усмешка.
– Ну, что скажешь, Дженнифер? – говорю я себе. – Ты только что занималась любовью с Гарри, и он спит сейчас там, в кровати. В которую ты собираешься вернуться. Кто бы ни был там, наверху, он только что исполнил одно из твоих желаний!
Несколько позже мы одеваемся к ужину.
– Ты восхитительно выглядишь, – замечает Гарри. – Новое платье?
– Да, – отвечаю я. Мне нет нужды пояснять свои недавние решения насчет одежды и всего прочего.
Мы входим в отделанный деревянными панелями ресторан, полный посетителей, но там почему-то так тихо, что мы могли бы расслышать, как падает булавка.
Даже официанты, кажется, говорят шепотом.
– Вина, сэр? Мадам?
– Выпьешь что-нибудь, Салли? – спрашивает Гарри.
– Не сегодня, спасибо.
– Не возражаешь, если я выпью?
– Нет, конечно.
Мы принимаемся за еду, глядя друг на друга, как юные любовники в начале романа, держась за руки и пробуя из тарелок друг у друга, и это весьма кстати, потому что так я могу скрыть, что почти не ем. Я совершенно не голодна.
А затем, словно увидев, что все идет слишком хорошо, мое тело решает показать мне, кто здесь главный.
Я выскакиваю из-за стола и бросаюсь в уборную, чувствуя себя как-то странно. Мне жарко, над верхней губой выступил пот. Я быстро смачиваю одно из полотенец холодной водой и прижимаю его к лицу, надеясь остудиться.
– Не поступай так со мной, тело, – умоляю я. – Не сейчас! Не подводи меня, позволь насладиться последними минутами радости. Пожалуйста! И если ты это сделаешь, я обещаю, когда придет время, я буду вести себя смирно.
Из носа начинает капать кровь. Черт!
– Ты в порядке? – с озабоченным видом спрашивает Гарри, когда я возвращаюсь к столу. – Тебя не было так долго, что я задумался, уж не придется ли мне тоже ворваться в дамскую комнату.
Я улыбаюсь этой мысли.
– Ага. Теперь я в порядке. Отбой тревоги. Тебе не придется спасать меня.
После ужина мы возвращаемся через приемную, и я жду, что мы поднимемся в наш номер, когда Гарри вдруг говорит:
– Погоди минуту.
Я морщу нос.
– Расслабься, – продолжает он, – тебе это понравится. Теперь повернись-ка.
– Какой еще фокус ты припрятал в рукаве? – интересуюсь я, когда он разворачивает меня спиной к себе.
– Волшебство.
Я чувствую, как он роется в кармане, а затем моих век касается шелк, и Гарри завязывает мне глаза.
– Гарри! Ты не должен делать это в приемной.
– Перестань обо всем беспокоиться. Лучше возьми меня за руку.
Я беру его за руку и отправляюсь с ним вслепую, не имея ни малейшего понятия, куда он меня ведет. Видимо, мы идем по коридору, потому что звуки вокруг меняются и я слышу, как Гарри открывает дверь.
Мы проходим дальше, и от щелчка замка у меня вздрагивает сердце.
– Где мы?
– Ты готова?
– Не уверена.
– Ну, не важно. – С этими словами он снимает повязку.
Секунду-две я моргаю.
Мы в каком-то маленьком приватном кинозале. Тут четыре красных бархатных диванчика, двойные «места для поцелуев».
Я оглядываюсь, разинув рот.
– Это все ты устроил? Это же гвоздь программы!
– Давай посерьезнее. Просто садись и устраивайся поудобнее, – Гарри указывает на диван. Все еще с открытым ртом я усаживаюсь, а он располагается рядом.
– Отлично, – говорит он и начинает шарить по полу.
– Что ты делаешь?
Он выпрямляется и протягивает мне аккуратно завернутую прямоугольную коробочку.
– Потому что я люблю тебя, Салли.
