А начиналось всё так невинно. Она ведь всегда любила цифры. Надежные бесстрастные числа, за которые можно ухватиться и которые никогда не предадут. И поэтому она начала считать дни, часы, минуты в доме-минус. Считала аккумуляторы, которые шесть дней в неделю вставляла в комфоны. А когда не могла заснуть, считала бабочек. Не тех, оранжевых с черными полосками, на которых они любовались с Килианом, а фиолетовых, зеленых, желтых, голубых. Если крепко зажмурить глаза, они обязательно появятся, сотни бабочек всех цветов радуги. Они плясали у нее перед глазами, а Йона пыталась их сосчитать, пока не начинала кружиться голова, и затем она просыпалась от звонка, возвещающего новый день в Мин-III.
Но на прошлой неделе что-то изменилось. На крылья бабочек упали темные тени. Бабочки растворялись в темноте одна за другой, как гаснущие звезды. Вместо них прилетали стаи черных птиц, и звук их крыльев уносил Йону к черным-черным мыслям, которые ей хотелось отогнать. Хаверс. Зачем она спасла мать этой гадюки с раздвоенным жалом, Килиана? Всего-то надо было промолчать, когда она увидела, что Минке прицеливается. Без Генриетты Хаверс мир был бы намного лучше: эта плесень, придуманная ею для Радовара система, не расползлась бы по всей Радовии. Это из-за Хаверс ее любимая бабушка вся скукожилась и превратилась в старушку, которой всюду мерещатся черные птицы. Но нет же, Йоне зачем-то понадобилось помешать Минке. И что она получила в знак благодарности? Мэр хочет сгноить ее в этом аду. И сын ее тоже. Яблочко от яблони недалеко падает. Если бы только можно было прожить тот день в Восходе заново! Она дала бы Минке завершить начатое. Во мраке ночи Йона раз за разом представляла, как мэр Радовара оседает на пол, удивленно глядя вокруг, прежде чем закрыть глаза навсегда. Заслуженная смерть.
Когда появляются черные птицы, Йона пытается переключиться на другие мысли. Она думает о Залмане – как он называет ее девчушкой и заваривает для нее чай. О Селии – как они вместе прыгают по лужам в резиновых сапогах. О запахе свежескошенной травы в Космопарке, о бабушке, берущей ее за руку. Но ничего не помогает. Как только она закрывает глаза, ее окружают сотни черных птиц.
Так что в двадцать восьмую ночь в Мин-III Йона лежит с широко открытыми глазами и смотрит вверх на кровать Андора, борясь с чернотой теней.
Глава 27
Сто сорок четыре. Сто сорок пять. Хоть Йона и заснула вчера только под утро, сейчас она проворно вкладывает аккумуляторы в комфоны на конвейере. Чем быстрее она работает, тем больше баллов сможет заработать. Каждый аккумулятор приближает ее к выходу из Мин-III, пусть она и не понимает, куда идти потом. Ее передергивает при мысли о том, что придется возвращаться в Звездный Свет. Все будут смотреть на нее так, будто она носитель страшного минус-вируса. Родители устроят ей встречу, даже обнимут, наверное. И скажут, что надо смотреть в будущее и как можно быстрее забыть всё, связанное с домом-минус.
Сто восемьдесят. Сто восемьдесят один. Горка аккумуляторов никак не уменьшается, а конвейер подвозит всё новые и новые телефоны. В конце дня у Йоны всегда дрожат пальцы. И всё равно она до последнего старается изо всех сил, хоть Андор и предупреждал ее: если будешь слишком хорошо работать, тебя не захотят отпускать. Он рассказывал историю про мальчика, который работал лучше всех, но его продержали в Мин-III два года, пока он наконец не сошел с ума и не стал расшвыривать в стороны целые ящики с готовой продукцией. А затем исчез, и никто не знает куда. Но Андор вообще любитель приукрасить. Йона сжимает челюсти и берет из ящика следующий аккумулятор. Сто восемьдесят два.
Где же бабушка? Мама всё время пишет, что с ней всё хорошо, но месяц, который родители отвели ей для того, чтобы подготовиться к переезду в дом-плюс, уже давно закончился. Йона часто думает о домах на другой стороне дороги. Они тогда повернули направо, в район-минус. Может быть, слева за высокой стеной расположен район-плюс? И бабушку запихнули в один из этих бетонных могильников? Она уже спрашивала Андора, но он только покачал головой и сказал, что у нее и так достаточно проблем.
Горы Радовии. Если ее когда-нибудь отпустят, она отправится в горы. Говорят, там холодно, пусто и неприютно. Что ж, значит, надо держаться подальше от шахт Старкина и не попадаться на глаза местным жителям. Но у них по крайней мере нет табличек с баллами возле дверей.
От Килиана помощи ждать не приходится, да не очень-то и хотелось. Наверняка он сейчас лежит сытый и довольный на диване в своей роскошной квартире и играет в компьютер. Очень гордый собой, потому что целый год продержался героем, возглавляя компанию хакеров. Или загорает на пляже с какой-нибудь девушкой из Верхних районов. Или, может, мама увезла его с собой за границу, чтобы он отошел от своих приключений в тоннелях? Сейчас июнь, и где-то хорошо: цветут цветы, солнце просвечивает сквозь листья. В одном Йона уверена: мэр ни за что бы не отдала своего родного сына в дом-минус, даже если бы он взломал все сети и разнес весь Радовар.
Она так грубо заталкивает аккумулятор в телефон, что случайно смахивает его с ленты конвейера, и он звонко падает на пол. Лантер хмурится, поднимает взгляд от планшета и останавливает конвейер.
– Йона Бергер! Что это, по-твоему? Автомобильные покрышки? Футбольные мячи? Комфон – продукт высоких технологий. Чрезвычайно чувствительный и дорогой.
Йона опускается на четвереньки, чтобы поднять телефон. Сбоку в нем вмятина. Лантер берет телефон у нее из рук, осматривает, держа двумя пальцами, и качает головой. Потом печатает что-то в планшете. Опять снимут баллы. Ее пребывание на шестом этаже затягивается еще на неделю.
Лантер смотрит на нее поверх очков.
– Должен тебя предупредить. Тех, от кого слишком много убытков, мы переводим в Мин-VII. Там совсем не такая приятная работа, поверь мне.
Опустив голову, Йона возвращается на свое место у конвейера. Другие дети смотрят на нее со смесью злорадства и сострадания. Она глотает слезы и берет следующий телефон.
– А что там, в Мин-VII? – за ужином спрашивает Йона у Андора.
Она уже съела пять ложек и пододвигает тарелку со слипшимися макаронами своему не-другу.
– Мин-VII? Тебе там не понравится. А что?
– Просто сегодня зашла речь. Ну так что там?
– Да я точно не знаю. Мин-VII находится где-то в горах. Когда дети возвращаются оттуда, они больше похожи на старичков.
Андор набирает в ложку целую гору макарон, но так и не доносит ее до рта. Йона замечает в его глазах признаки паники.
– Эй, чего ты? Это из-за того, что Лантер тебе сказал?
Она трясет головой. Андор внимательно смотрит на нее, но, прежде чем он успевает задать следующий вопрос, в столовую заходит Минди. Она с ногами вскарабкивается на стол, у которого под ее весом чуть не подкашиваются ножки.
– Тишина! – произносит она громогласно, хоть этого и не требуется, потому что все и так перестали разговаривать и замерли. Не часто случается, что вожатые заходят в столовую, не говоря уже о том, чтобы они забирались на столы.
