Она прошла в свой будуар, устроилась в кресле и открыла книгу по истории Заристана. Через некоторое время она услышала, как отворилась дверь спальни. Сердце у нее замерло, но она не двинулась с места.
– Ханна?
Звука его голоса было достаточно, чтобы у нее все тело заныло от желания, но Ханна только поплотнее запахнула пеньюар и отозвалась, стараясь сдержать дрожь в голосе:
– Я здесь!
Он пошел на звук ее голоса и, похоже, удивился, увидев ее, сидящую в кресле с книгой, освещенную золотистым светом настольной лампы.
– Ты не в постели? – спросил он недоуменно.
– Как видишь, – сказала Ханна с улыбкой. – Я подумала, что подожду тебя и пока немного почитаю. Как прошла твоя встреча с султаном Марасадским?
Кулал на мгновение растерялся, потому что ожидал, как всегда, застать ее уже в постели. При виде ее соблазнительного тела он ощутил желание, которое только росло день ото дня. Он никак не мог ею насытиться. Такого не бывало с ним раньше, и теперь это немного пугало шейха. Он проводил у Ханны каждую ночь с самого дня их свадьбы, но ему до сих пор не стало скучно с ней. Наоборот, он отменил уже несколько поездок в Европу и в Штаты, чтобы не разлучаться с ней надолго. Он старался вспомнить вопрос, который она ему задала, но не в силах был оторвать взгляд от ее сосков, проступавших сквозь тонкий шелк. Ах да, что-то о переговорах.
– Хорошо, – сказал он рассеянно, хотя месяцами готовился к этой встрече. – Малик был необычайно уступчив.
– Так он хочет принять твою энергетическую программу?
Кулал нахмурился. Он даже не помнил, что упоминал при ней эту программу. И вообще, почему они говорят об энергии, если он пришел сюда заняться сексом?
– Не так сильно, как я хочу обнять тебя, – сказал он шутливо и погасил ее лампу. – Тебе пора в постель.
Ханна удивленно посмотрела на него:
– Но я читаю.
– Уже поздно.
– Ну и что? Доктор говорит, что я совершенно здорова, и я не хочу спать.
– Это хорошо. Потому что я тоже.
Он погладил ее по бедру и услышал, как ее дыхание замерло.
– Кулал, – беспомощно прошептала она. – Я… Я хотела расспросить тебя про солнечную энергию и… О!
Слова замерли на ее губах, когда Кулал поцеловал ее в шею.
– Это последняя вещь, которая меня сейчас интересует. Я бы лучше сейчас занялся вот этим… А ты?
Пальцы Кулала скользили вверх по ее ноге, увлекая за собой тонкий шелк пеньюара.
– Ну…
Ханна склонила голову набок, будто обдумывая его предложение. Но его пальцы уже добрались до ее сокровенного местечка и проникли внутрь.
– Так о чем ты хотела меня спросить?
– Я… Я не помню, – простонала она.
И он тоже. Она была такой сладкой и так приятно пахла, что он больше не мог ждать. Он подхватил ее на руки и понес в спальню, не обращая внимания на ее привычные протесты. Хотя Ханна была на шестом месяце, он по-прежнему с легкостью поднимал ее. На ней был пеньюар и шелковая рубашка, но Кулалу было не до мелочей. Он даже не удосужился раздеться сам, так его переполняло желание. Он чувствовал, что вот-вот взорвется. С каждым толчком он входил в нее все глубже, и ему казалось, что нет ничего в мире вне этой кровати и этой комнаты. Он едва удерживал себя на грани удовольствия, но, как только Ханна закричала от наслаждения, он с ответным стоном упал на нее в судорогах экстаза.
Спал он крепко и проснулся от запаха свежесваренного кофе. Он открыл глаза и увидел Ханну, разливающую ароматный напиток в крошечные чашечки.
Кулал резко сел в кровати и в замешательстве нахмурился, заметив, как сквозь шторы пробиваются лучи яркого солнца.
– Который час?
– Почти девять, – ответила она, ставя поднос с двумя чашками на кровать рядом с ним. – Ты хорошо выспался.
Шейх подозрительно посмотрел на нее, ему почудились ноты торжества в ее голосе.
– Почему ты меня не разбудила? – спросил он, отбрасывая простыни и вставая с кровати. – Ты же знаешь, по утрам я вывожу Баазифа на прогулку.
– Знаю. Но ты так сладко спал, что я не решилась тебя будить. И взяла на себя смелость и попросила одного из слуг вывести твоего коня.
Губы Кулала сжались.
– Как быстро у тебя появилась привычка к слугам, Ханна, – сухо прокомментировал он. – Но ты же знаешь, никто не задаст Баазифу такую скачку, как я.
Он заметил, как ее щеки порозовели, и понял, что при слове «скачка» она подумала отнюдь не о верховой езде. Он почувствовал пульсацию в паху, но не подал виду. Пусть Ханна усвоит, что ей не стоит и мечтать о совместных пробуждениях и кофепитиях.
– Почему ты не пьешь кофе, Кулал? – спросила она спокойно, слишком спокойно.
– Я не хочу кофе, – отрезал он.
По ее лицу пробежала тень разочарования. Конечно, он не будет упрекать ее в том, в чем виноват сам, ведь это он уснул в ее постели. Но это больше не повторится.
Кулал надеялся, что Ханна проявит благоразумие и просто даст ему уйти, но она этого не сделала.
Она подошла к нему и провела ладонью по его щеке:
– Кулал?
Он отбросил ее руку.
– Я очень надеюсь, что у тебя что-то срочное, Ханна, – сказал он со скрытой угрозой в голосе.
Но она будто не слышала его.
– Тебе обязательно убегать от меня каждую ночь, как будто я твоя любовница, а не жена?
– Это добавляет огоньку отношениям, – отмахнулся шейх.
– Мне с избытком хватает твоего огня, Кулал.
– Разве у нас уже не было разговора на эту тему?
– Да, но я подумала, что мы можем кое-что пересмотреть.
– Пересмотреть? – переспросил он. – Что, например?
Она пожала плечами.
– Мне нравится просыпаться рядом с тобой, – сказала она застенчиво. – Мне нравится спать в твоих объятиях…
Кулал нахмурился.
– Ты спала в моих объятиях?
– Ты не помнишь? Да, ты обнимал меня всю ночь. Шептал мне что-то на заристанском, – ответила она улыбаясь. – Не имею представления, что это значит, но это звучало…
– Звучало как? – резко оборвал ее Кулал.
Она нервно провела кончиком языка по верхней губе, будто вдруг поняла, что ступила на опасную территорию.
– Не важно, – сказала она быстро.
Но было слишком поздно, потому что именно теперь Кулал все вспомнил. Но не свои слова, а ее. Слова, которые она шептала ему ночью:
«Кулал, я люблю тебя».
«Кулал, я так тебя люблю».
Он почувствовал, как ледяная струя ярости ударила в его сердце. Она решила, что их договоренность ничего не значит, только потому, что они были сексуально совместимы и могли время от времени обедать без ссор? Она думала, что это дает ей право игнорировать его желания?
