Хорошо хоть, Зак Константинидес и его жена Эмма не смогли приехать, для Ханны это было огромным облегчением. Как-то неловко было произносить брачные обеты перед бывшим боссом, который был вынужден уволить ее. К сожалению, его двоюродный брат Ксан был здесь, она заметила, как они с Тамсин о чем-то разговаривали во время вчерашней репетиции.
При воспоминании об этом Ханна закусила губу. Она очень опасалась, что Тамсин может устроить какую-нибудь сцену. Ее младшая сестренка была в бешенстве и даже не пыталась это скрывать. А вдруг Тамсин догадалась, что она вступает в этот брак не по своей воле, Ханна сто раз уверяла ее в обратном? В конце концов, решение Ханны выглядело вполне разумным. Ей приходилось выбрать между замужеством, дающим ее ребенку отца и статус, и жизнью в постоянном страхе, что Кулал отнимет у нее ее сына, используя свою силу и власть.
Мысли Ханны прервал мягкий голос одного из слуг:
– Вы готовы, госпожа?
Ханна взяла букет, составленный из белого гиацинта и веточек можжевельника, национальных символов Заристана, и позволила себе последнюю поблажку – с минуту стояла, вдыхая густой аромат и прикрыв глаза. Потом выпрямилась и кивнула. Богато украшенные двери отворились, и она вошла в тронный зал.
Ханна знала, что все глаза устремлены на нее, но видела только один взгляд. Теплый и восхищенный взгляд Кулала, когда он шагнул ей навстречу и сжал уверенной рукой ее холодные пальцы. В этот момент все остальные люди, наполнявшие огромный зал, исчезли, и она видела только его – мужчину, который скоро станет ее мужем. Она еще никогда не видела Кулала таким. В традиционном, богато украшенном костюме жениха он выглядел таким высоким и величественным, что у нее сердце замерло. Волосы цвета воронова крыла покрывала сверкающая ткань, удерживаемая золотым венцом. Глаза сверкали, как драгоценные камни, но Ханне показалось, что она заметила в их темной глубине внезапную боль.
Может быть, эта церемония вызывала у него воспоминания, которые он старался подавить? Он говорил ей, что все короли Заристана вступали в брак в парадном зале, то есть свадьба его родителей тоже была здесь. Наверное, он сейчас подумал о них, желая, чтобы они тоже были здесь. Вчера вечером во время репетиции она спросила шейха о его семье, но он отвечал коротко и неохотно. Оба его родителя умерли, а своего единственного брата он не видел уже много лет. Она спросила почему, но он быстро сменил тему.
Ханна понимала, как мало она знает о своем будущем муже, но, возможно, так и лучше. Знай она Кулала лучше, ей было бы еще труднее пойти на этот чудовищный шаг.
– Вы готовы? – тихо спросил он.
Она кивнула и с усмешкой подумала, сколько еще людей зададут ей сегодня этот вопрос. Может быть, они дают ей возможность изменить свое решение?
Слишком поздно. Нет смысла оглядываться назад и думать, что было бы, если бы… Уже не важно, как они пришли к этой церемонии, важно лишь то, что будет с ними дальше. Она должна быть благодарна, что ее ребенку никогда не придется голодать, как им с Тамсин, или каждую минуту бояться, что их выкинут на улицу со всеми вещами, потому что матери нечем платить за жилье.
Всю жизнь, за что бы она ни бралась, она старалась сделать это как можно лучше. Так почему бы ей не поступить так же с этим браком? Кулал не любит ее, но в семье много других возможностей. Они могли уважать друг друга, заботиться друг о друге, они могли стать достойными родителями для своего ребенка, могли стать друзьями. Она посмотрела в черные глаза Кулала и кивнула.
– Готова, – сказала она и улыбнулась.
Шейх с тревогой посмотрел на нее. Сейчас ее взгляд был спокойным и внимательным, но вчера вечером на репетиции она была растеряна, никак не могла сосредоточиться, все время оглядывалась и задавала ему кучу вопросов, на которые он предпочел бы не отвечать. У него и так голова шла кругом, потому что он пытался сделать их свадьбу самым пышным и захватывающим событием десятилетия. Он мог организовать более камерную церемонию, но счел это неблагоразумным. Это выглядело бы так, будто он пытается что-то скрыть. А в его прошлом и так хватало тайн, недомолвок и умолчаний.
Вот и вчера он уклонился от вопросов Ханны о покойных родителях, а брата упомянул лишь мимоходом. Зачем ей знать эти тайны – темные тайны, которые могут повлиять на ее отношение к Заристану?
И все же его сердце сжалось, когда он увидел пустое место на противоположной стороне тронного зала, где должен был сидеть его брат, беглец, при первой же возможности покинувший свою родину, чтобы никогда не возвращаться. Мало кто верил, что он появится на сегодняшней церемонии, и все-таки Кулал ждал его, и теперь не мог подавить в себе разочарование.
Кажется, Хайдар был шокирован внезапным решением брата жениться, но Кулал ведь объяснил ему вынужденность этого шага. Может быть, Хайдара неприятно поразила новость о ребенке, заставившая его вспомнить собственное мрачное детство? Во всяком случае, он решил не возвращаться из своей добровольной ссылки даже на свадьбу брата.
Шейх посмотрел сверху вниз на голову Ханны. Тонкая золотая вуаль не скрывала от него лицо и блестящие волосы. В Англии она намекнула, что хотела бы, чтобы их брак был исключительно формальным, но он не намерен был на это соглашаться. Удовлетворенная женщина – послушная женщина. Поэтому он будет ублажать ее, и не только в постели, пока ребенок не родится.
А потом пусть делает что хочет.
Кулал машинально читал свои клятвы, слушал, как Ханна повторяет их за переводчиком, чувствовал, как дрожит ее рука, когда он надел ей на палец кольцо.
– Теперь ты моя жена, – сказал он, переводчик повторил его слова на английском, и официальная церемония была завершена.
Зал взорвался аплодисментами. Он заметил, как Ханна закусила губу, и ему показалось, что она пытается спрятать улыбку. Она наслаждается тем, что у нее на пальце бесценное фамильное кольцо рода аль-Дия, наслаждается, что все вокруг кланяются ей? Неужели она всегда хотела этого брака, а все ее сомнения и колебания были лишь притворством, средством вернее завлечь его в сети?
– Ты счастлива? – спросил Кулал, с тревогой и недоверием вглядываясь в ее безмятежное лицо. Он знал, что окружающие слышат его слова, но считают их обычным влюбленным лепетом новобрачного.
Ханне не хотелось отвечать. Она была уверена в том, что он помнит ее слова про переоцененность счастья, равно как и в том, что он спрашивает ее лишь потому, что все окружающие ждали от него каких-то слов. Но потом он поднял ее ладонь к губам и поцеловал, не отрывая взгляда от ее лица. И в этот момент Ханна была готова поверить во что угодно. Она почувствовала, как знакомое тепло струйками разбегается по всему ее телу. Если сосредоточиться на желаниях тела, а не на пустоте сердца, то вполне возможно почувствовать то, чего на самом деле не было.
– Очень счастлива, – ответила она почти искренне.
Его глаза потемнели. Он положил руку ей на талию и легонько подтолкнул к центру зала.
– Тогда доиграем этот спектакль до конца, а потом уединимся.
