– А что подумают люди, когда увидят, что какая-то неизвестная английская горничная пользуется частным самолетом шейха Кулала аль-Дия?
– Мне все равно, что они подумают, – ответил он. – Я забочусь только о тебе.
– Вы не думаете, что несколько запоздали с этим?
Ханна заметила, как он вздрогнул, и собиралась злорадно насладиться его смущением. Но почему-то не получилось. Она просто чувствовала себя совершенно несчастной. Настолько несчастной, что у нее не хватило сил отказаться и от лимузина, который ждал ее в Лондоне, чтобы отвезти домой. Было так странно выйти под холодный октябрьский дождь после солнца Заристана, но она была рада вернуться в свою маленькую комнату для служащих в «Гранчестере» и наконец-то перевести дух. Она упала на кровать, проспала целых двенадцать часов и проснулась отдохнувшей и решительной. Она понимала, что лучше сохранить ее поездку в Заристан в тайне, но по привычке написала сестре, что вернулась, а когда та прибежала, не выдержала и рассказала ей все. Потому, что у них никогда не было тайн друг от друга. И еще потому, что лопнула бы, если бы продолжала держать все в себе.
– Так что получается, этому подонку все сойдет с рук? – спросила Тамсин, принимая кружку из рук сестры.
– Пожалуйста, не говори так. Его зовут Кулал.
– Но он…
– Он, вероятно, все еще в шоке после известия, что я беременна. А шок толкает людей на странные действия.
– Ханна, ты почему такая добрая?
– Я не добрая, – ответила Ханна, машинально накручивая прядь волос на палец. – Я просто пытаюсь быть разумной. Кулал отец моего ребенка, и, даже если он никогда не захочет встретиться с ним, я не собираюсь воспитывать ребенка в ненависти к отцу.
– Значит, ты собираешься лгать своему ребенку? – горько спросила Тамсин. – Так же, как ты лгала мне?
Губы Ханны сжались. Прошлое возвращалось, оно наносило тебе удары, когда ты меньше всего этого ждешь.
– Я никогда не лгала тебе, Тамсин. Я просто пыталась представить реальность в наименее болезненной форме, – сказала она. – Точно так же я собираюсь поступить и с ребенком. Когда возникнет вопрос, я просто скажу, что мне вскружил голову горячий парень, что в общем-то правда.
– А как ты будешь оплачивать счета? Как, черт возьми, ты собираешься выкручиваться, Ханна? Ты действительно думаешь, что сможешь одна вырастить ребенка на зарплату горничной?
– Другие женщины справляются.
– А если кто-нибудь узнает? Я думала, сотрудникам «Гранчестера» нельзя спать с гостями.
Ханна вздрогнула.
– Но ведь никто не узнает, правда? – ответила она с уверенностью, которой вовсе не чувствовала.
Звонок телефона прервал неловкое молчание. Ханна посмотрела на экран, и ее сердце упало. Она ответила на звонок и, едва дыша, выслушала то, что ей говорил голос в трубке. Нажав на отбой, она повернулась к Тамсин и сказала дрожащим от страха голосом:
– Это мадам Мартин. Она хочет, чтобы я немедленно зашла к ней.
Кулал постучал в дверь, точно такую же, как и все остальные двери по обе стороны узкого коридора. Дверь распахнулась, и на него тут же накинулась худенькая рыжая девушка с огромной копной огненно-рыжих волос.
– Ты подонок! – завопила она. – Как ты смеешь?
На секунду шейх подумал, что она действительно накинется на него с кулаками, и прикинул, как защититься, не покалечив хрупкую девочку, но тут увидел за ее спиной Ханну.
– Тамсин, – сказала она, и ее голос звучал неестественно спокойно. – Это не поможет.
Рыженькая не двинулась с места.
– Кто сказал?
– Я сказала. А теперь я хочу, чтобы ты пошла домой, потому что мне нужно поговорить с Кулалом.
– Думаешь, я оставлю тебя одну? С ним?
Кулал наконец понял, кем была маленькая фурия.
– Если я дам вам слово, что думаю исключительно о благополучии вашей сестры, вы оставите нас, Тамсин?
Девушка прищурила свои изумрудные глаза, так не похожие на голубые глаза Ханны.
– Не верю я вашему слову и никуда не пойду! – заявила она.
Но через несколько минут, после долгих уверений сестры, что она позвонит ей, как только «он» уйдет, Тамсин Уилсон вылетела из комнаты, и Кулал остался один на один с Ханной.
Ее лицо было бледным, а глаза злыми, но держалась она спокойно и с большим достоинством. Это произвело неожиданное впечатление на Кулала – ему вдруг захотелось обнять ее, но он, разумеется, не решился. Она, кажется, не очень удивилась его приходу, во всяком случае, не подала виду. И уж конечно, в ее глазах не было ни радости, ни восторга, а он не привык к такому холодному приему.
– Привет, Ханна, – сказал он.
Ханна не спешила ответить. Так странно было видеть шейха Заристана на пороге своей скромной комнаты, хотя сегодня на Кулале не было длинных шелковых одежд, которые придавали ему такой величественный вид во время их последней встречи. На нем был обычный европейский костюм, правда безупречно сидевший, и только аристократические ястребиные черты лица говорили о его королевском происхождении.
Сердце Ханны колотилось, и, хотя она убеждала себя, что это от гнева, она знала, что это не совсем правда. Ее соски затвердели, а внизу живота разлилось тепло, и это были ощущения, далекие от гнева. Как можно чувствовать влечение к кому-то, кто видит в тебе лишь досадную преграду, которую нужно как можно скорее убрать с дороги?
– Что вам здесь нужно?
– Тебе не кажется, что нам надо кое-что обсудить? – спросил Кулал, твердо глядя ей в глаза.
– Я думаю, мы все уже обсудили.
– Пожалуйста, Ханна.
Он действительно это сказал или ей послышалось? Она ни разу не слышала, чтобы шейх утруждал себя таким проявлением вежливости, и не только по отношению к ней.
– Вам лучше войти, – сказала она устало, поворачиваясь к нему спиной и заходя в комнату.
– Спасибо.
– Не за что, – ответила она, закрывая за ним дверь. – Я просто не хочу, чтобы вы торчали у меня под дверью на всеобщем обозрении. Хотя, правда, я больше тут не работаю, – добавила она. – Меня только что уволили, и за это, насколько я понимаю, мне нужно благодарить вас. – Она чувствовала, как ее выдержка начинает испаряться. – Вам лучше смириться с тем, что я не продам вам своего ребенка, – заявила она, и голос ее сорвался, когда она подумала о долгих годах безупречной работы, перечеркнутых одним звонком этого человека. – Шейх решил настоять на своем, несмотря ни на что? Я просто не могу поверить, что вы позвонили Заку Константинидесу и сказали, что я с вами переспала! Теперь об этом знает все руководство отеля, и они в ярости!
– Я не видел альтернативы, – спокойно ответил Кулал. – Ты дала мне понять, что намерена продолжать работать горничной, а я не мог этого позволить.
