Надевать футболку и джинсы на мокрое тело было неприятно. Игнат вернулся в ванную, тщательно вытерся и оделся.
Правильно было ничего не делать, но Игнат достал телефон и набрал Ангелину. Он понятия не имел, в какой части света находится помощница, но ответила она быстро.
– Я не буду баллотироваться, – сказал Игнат.
– Будешь! – быстро и уверенно заверила Ангелина. – Придется!
Набирая ее номер, Игнат был настроен решительно, а сейчас почувствовал облегчение. Нину не вернуть, а ему жить.
Ему бы гнить на кафедре до пенсии, если бы Ангелина сейчас равнодушно приняла его отказ.
Игната зазнобило. Он едва не перечеркнул свою будущую жизнь.
– Не хотела тебе говорить, но скажу. Шансов выиграть выборы у тебя ноль. Ты идешь спойлером, но сняться не можешь. Не-мо-жешь, – медленно повторила она. Наверное, чтобы до Игната лучше дошло. – Но вообще, выборы для тебя хороший шанс. Нужные контакты заведешь, приобретешь опыт…
– Ладно, все! – прервал ее Игнат. – Забудь, что я звонил. Хорошего отдыха!
Он должен был понять это раньше! Сразу догадаться, что в штабе больше видимости работы, чем самой работы.
Черт! Ему казалось, что большего напряжения, чем то, что он испытал этой ночью, пережить невозможно. Сейчас эмоции переполняли сильнее.
Страх и отвращение сменились бессильной яростью.
Он кокетничал, когда называл себя болванчиком. Он видел себя молодым перспективным политиком, а все вокруг знали, что это не так.
Отомстить хотелось всем. Но сделать он мог только одно – сдать Лию полиции.
Об этом Игнат и стал думать. Задача была не из простых. Выдать Лию надо так, чтобы не подставить себя.
* * *
Вера Сергеевна была снята справа. Она спокойно смотрела куда-то на сцену. Женщину рядом с ней тоже было видно хорошо, а лиц тех, кто сидел впереди и сзади Веры, почти нет.
Дана включила компьютер, догадываясь, что сейчас увидит. Лиин концерт, проходивший восьмого мая, она недавно слушала, только в зрительный зал не вглядывалась. Она вообще не смотрела на экран – слушала Лиин голос, отмечала удачные места и неудачные.
Нина оказалась гораздо внимательнее.
На Веру Сергеевну камера наезжала дважды. Умное интеллигентное лицо старой учительницы смотрелось выигрышно.
Снимок, который прислал Николай, был с первого показа камерой зрительного зала.
Странно, но Дана вдруг почувствовала себя уставшей, как древняя старушка. Даже разгадка, над которой она ломала голову все последнее время, больше не казалась привлекательной.
Наоборот, захотелось ничего не знать и просто продолжать жить дальше.
Она помедлила перед тем, как набрать Колю.
– Да! – недовольно откликнулся он. Разговаривать с Даной ему не хотелось.
– Коля, послушай меня, пожалуйста, – взмолилась она. – Послушай, это важно. В апреле умерла Наталья Александровна. Наталья – это…
– Я помню! – перебил Коля. – Вы с Федей мне уже рассказывали.
– Лия приходила к Наталье накануне ее смерти. Фото, которое ты мне прислал, с камеры в подъезде. А вторая фотка с Лииного концерта. Концерт был за два дня до убийства Веры…
– Спасибо за информацию! – Коля больше не желал ее слушать. – У меня к тебе огромная просьба…
– Да?
– Не мешай мне!
Дана видела Нининого мужа много раз, а знала плохо. К Нине он относится замечательно, а к власти плохо. Вот, пожалуй, и все.
Сейчас она поняла его так, словно прожила рядом долгие годы. Он не хотел ее обидеть. Он попросил не мешать ему поймать убийцу жены.
Отчего-то стало совсем тоскливо.
Дана повертела телефон, отложила, снова взяла и позвонила мужу.
– Со мной все в порядке, – быстро сказала Дана. – Приезжай немедленно!
Вторая фраза противоречила первой, но никто не понимал ее лучше Федора.
* * *
Вычислить, кому Нина отдала лист с фото и номером телефона, Николай не мог, поэтому решил сделать единственно возможное – передать послание Лие. Он заменил Нинин номер телефона своим, распечатал. Бумагу стоило сунуть в конверт, и он принялся выдвигать ящики стола. Конвертов в столе быть не могло, они с Ниной никому не писали писем, и он замер, увидев в одном из ящиков белые прямоугольники.
Два новеньких конверта лежали там, где обычно валялись флешки, платы, установочные диски.
Он почти не удивился. Помедлив, вытащил один конверт, черным фломастером написал на нем «Лие». Аккуратно сложил лист, сунул его внутрь и заклеил.
На лист стоило добавить фотографию Нины, но она не попала на концерт Лии, ее не зафиксировала камера, и подходящей фотографии не было.
До начала концерта времени оставалось много, но он, выпив наспех чаю с крекерами, которые нашлись на полке в кухне, спустился к машине.
Стоявшая у подъезда серая «Тойота» коротко посигналила. Николай на машину не посмотрел – сигналить ему не мог никто. Федора он заметил, только когда тот загородил ему путь.
Николай с тоской посмотрел на приятеля.
– Я же просил Дану, чтобы вы мне не мешали.
– Она советовала тебе не показываться, – усмехнулся Федор. – Но я решил иначе.
– Вы мне мешаете!
Федор молча повернулся и пошел к своей машине.
Николай подумал и двинулся следом. Благодарности к друзьям он не испытывал, но и большого раздражения тоже. Черт с ними, пусть проедутся к концертному залу.
Тактичная Дана, выскочив из машины, пересела на заднее сиденье.
– Куда? – спросил Федор, когда Николай уселся рядом с ним.
Он назвал адрес и закрыл глаза. Не вовремя захотелось спать. Он потряс головой, прогоняя сон, но, кажется, пару раз за дорогу проваливался в забытье.
– Игнат! – задумчиво сказала Дана сзади. Они уже подъезжали к концертному залу.
– Кто? – переспросил Николай. Вообще-то ему не было дела до ее знакомых.
– Наш одноклассник. Подходит к дверям. Кстати, он работал с Ниной. Он был на похоронах.
Николай промолчал. Напоминание о похоронах больно кольнуло.
Федор заметил пустое место у тротуара, остановил машину.
Николай нащупал в кармане рубашки сложенный вдвое конверт, достал его и взялся за ручку двери.
– Хочешь передать Лие письмо? – догадалась Дана.
Он напрасно считал ее тактичной. Не стоило сейчас лезть к нему с расспросами.
Дана вышла из машины одновременно с ним и настойчиво предложила:
– Дай мне, я передам Игнату. Он у Лии в друзьях.
