– «Считайте»? – взорвался Алекс. – А где мой отец? Он точно просил меня приехать? Что с ним? Вы с ним разговаривали? Вы вообще имеете к нему какое-то отношение?
Он достал айфон, демонстративно набрал – «абонент временно недоступен».
– Ваш отец на Совбезе.
– А где [Mr. P.]?
– Я думаю, там же. – Ринат пожал плечами.
– Серьезно? Вы меня за идиота держите? Почему я должен вам доверять?
Ринат достал из кармана красную корочку. Damn. Это самое тупое, что может происходить.
– Я действительно майор Федеральной службы охраны, если вы об этом. Поверьте, в ближайший час…
– А где? Где написано, что вы шеф охраны Николаева? – почти кричал Алекс, выхватив зачем-то удостоверение (но даже не пытался читать); Ринат отточенно не реагировал на резкие движения и стоял монументом спецслужб.
– Это нигде не написано.
Алекс тяжело дышал. Так. Не допускать панической атаки.
– Алексей Михайлович, мы с вами взрослые люди…
– Fuck you! – Алекс швырнул корочку так, что она шлепнулась о стену, как лягушка, и хлопнул за собой дверью. Дверью «своей» комнаты. Они все-таки заставили его играть по их правилам.
ALEX: представляешь я даже не могу сходить в душ чтобы не потерять контроль за ситуацией
THEO: ах ты грязный мальчишка
ALEX: тео я серьезно тут происходит какая то хрень
В пустой, электрической, невообразимо какой квартире – где-то – пробило восемь. Часы с боем. Jesus.
THEO: +74959567200 телефон посольства uk в москве отдел для подданных uk
THEO: если ты не можешь звонить дай мне любой сигнал я позвоню им
THEO: также я могу позвонить в форин офис сообщить администрации колледжа и написать твит что ты подвергаешься опасности и тебя затащили в москву
ALEX: спасибо тео
ALEX: до этого вроде еще не дошло но я буду иметь в виду
THEO: алекс это может быть очень серьезно
ALEX: спасибо
ALEX: ты кстати помнишь что мы не подданные uk?
Объект находится в состоянии сильного алкогольного опьянения
Ринат стучал-стучал ладонью по двери как-то извинительно-плоско, будто боялся поднимать шум, хотя какие тут могут быть соседи; отошел; вернулся, отпер.
Алекс валялся на диване – ноги в кедах на подушке, демонстративно – и поболтал бутылкой с виски, из которой, впрочем, не было выпито и четверти.
– Тут отвратительный бар! Джина нет! Вообще-то я пью только джин.
– Доставили ужин.
– А ничего, что я пью? Папочка не рассердится?
Ринат промолчал.
Алекс проследовал за ним прямо с бутылкой, в коридоре примеряясь, как бы огреть седоватый, идеально остриженный затылок.
Накрывала скорбная девушка с явно «сделанным» лбом. Не советские фартучки, конечно, но все же белый верх – черный низ.
– А вы тоже балерина? Или кто там? Олимпийская чемпионка?
И девушка, и Ринат у двери молчали. Жутковатая трапеза.
– А я думал, тут все – гимнастки какие-нибудь…
Она, вселенская скорбь, поставила ему правильный стакан под виски на салфетку, не салфетку – круглую бумажку в кружавчиках.
– А-а-а! – ржал Алекс. – Здесь правда все такое! Fuck! Стакан на подставочке!..
Его веселило все: посуда, жюльен с грибами, какой-то отварной, прости господи, картофель с руб-леной зеленью; все это был такой пиздец, как будто над миром, как ночь, расползается восемьдесят второй год.
Он ржал. Остальные молчали.
Он не стал есть. Ушел, но вернулся за бутылкой.
Его не удерживали.
Его оставили в покое на час или на два.
Почему так плохо грузятся сайты? Ну, что новенького? И кем теперь его отец? Новый «на-циональный лидер», или зам, или и. о.?.. Сыну «национального лидера» нельзя быть англичанином. Сыну «национального лидера» нельзя быть пидором. Так что, возможно, прямо сейчас в Кембридже заметают его следы и стирают всеобщую память. Это представлялось так, будто люди в костюмах химзащиты входят в дирекцию колледжа; вот они вламываются к ничего не подозревающему Тео, выволакивают его из постели; Тео пытается биться, как лев, но его опутывают шлангом, конец которого сейчас воткнут в глотку и пустят газ; кстати, Тео всегда спит без трусов; он представлялся каким-то Лаокооном, обвитым змеями; еще виски; пизде-е-ец.
Часы.
Электричество.
Плафоны здесь – уменьшенные копии плафонов со станций московского метро, только в метро в них воткнули энергосберегающие бандуры, несоразмерные, так что это похоже на порно с использованием внешних средств, а здесь никакого энергосбережения. Разумеется.
…Ринат заглянул снова – на сей раз без стука. С минуту он рассматривал это молча: Алекс сидел на ковре перед шкафом, и всюду валялись книги. Шлеп. Шлеп. Алекс брал из шкафа очередную, пролистывал, протряхивал, и она летела к остальным.
– Что вы делаете?
– А на что это похоже? На обыск? – заржал Алекс.
– Алексей Михайлович, я не могу давать вам советы, и это вообще как бы не мое дело, но скоро приедет Михаил Андреевич, и, может быть, вам стоит как-то привести себя в порядок?
– Вы, кстати, к обыску-то готовы? Морально… А то щас стук в дверь, и мало ли… Революция – она штука такая… Сегодня арестовываете вы, а завтра арестовывают вас…
– Вы уже весь день говорите о какой-то революции, но о какой? Вы в окно-то посмотрите, Алексей Михайлович.
Алекс будто того и ждал, хотя почему «будто»?
– В окно-о? Окно выходит во двор. Может, вы меня на улицу выпустите? Я посмотрю…
Ринат пожал плечами и отвернулся, собираясь выйти.
– А что же вы меня не остановите? – прокричал ему Алекс. – Вот я шарюсь в бумагах Михаила Андреевича Николаева. Видного государственного деятеля. Бывшего вице-премьера, а теперь – я уж даже не знаю, кто он тут у вас теперь… А может, я английский шпион? Может, меня завербовала MI8?
– Ми-8 – это вертолет, – брезгливо ответил Ринат. – Знаете что? Ложитесь-ка спать. Уже поздно, и мне правда неизвестно, когда он приедет.
За окном черно, из-за осеннего ветра с листьями кажется все время, что кто-то мечется под фонарем.
– А, ну то есть ок? Я могу и дальше рыться в его бумагах?
– Здесь нет его бумаг.
– Вот именно!!! – Алекс вскочил и чуть не уронил бутылку на ковер. – Здесь нет его бумаг. Ego Wall
[5]. Здесь никаких личных вещей нет. Здесь ничего его нет, понимаете?
