– Этого мне не говорили.
Новая затяжка, сопровождаемая звоном крошечного колечка на языке.
– Он по-свински относился к нам, младшим, всегда смотрел на нас сверху вниз. – Йеспер смачно сплюнул на землю. – Строил из себя черт знает кого.
– Ну да, конечно, он всегда был заносчив.
– Лина была слишком хороша для него. Так считали все.
– Об этом я тоже понятия не имел.
Йеспер бросил окурок в лужу:
– Кое-кто говорит, что это его работа. Он якобы признался.
– Признался в чем?
– Что убил Лину.
Слова парня эхом отдались в голове Лелле.
– Кто так говорит?
– Мои знакомые ребята из Лайкасъярви. Братья. Они обычно продают алкоголь Варгу и его компании. По их словам, он признался по пьяни.
– Это, скорее всего, неправда, у Мике Варга есть алиби, полиция проверила его.
Снова звякнул колокольчик.
– Я только повторяю то, что ты слышал.
– Лина не умерла, – сказал Лелле и почувствовал, как его руки стали мокрыми от пота. – Никто не убивал ее, она жива.
Дзинь, дзинь, дзинь. Взгляд Йеспера бродил по лужам.
Лелле почувствовал, как его охватывает раздражение.
– Как зовут братьев?
– Юнас и Юнах. Братья Рингберги.
– Юнас и Юнах?
– Они близнецы.
Лелле достал мобильник и записал имена, затем попытался вспомнить, как далеко находился Лайкасъярви.
– Ты знаешь, где можно найти братьев?
– Они обычно болтаются в Глиммерсбергете в выходные. Продают алкоголь тамошнему молодняку.
Лелле записал и это, он изо всех сил старался держать себя в руках.
– Мне надо домой, – сказал Йеспер. – Ты собираешься сидеть здесь всю ночь?
– Пожалуй.
– Хочешь пива?
Лелле сглотнул. От волнения жажда усилилась.
– Не откажусь.
Йеспер снял со спины голубой рюкзак и, выудив из него бутылку «Короны», протянул Лелле.
– Летнее пиво, – сказал он, – лучше всего, если ты засунешь дольку лайма в горлышко.
– И так пойдет.
Парень отбросил назад волосы и поковылял в сторону поселка. Через несколько шагов он обернулся и крикнул:
– Я действительно надеюсь, что она вернется!
Лелле поднял над головой правую руку в ответ и пригубил пиво.
– Я тоже на это надеюсь.
Лелле опустошил бутылку одним махом, но не почувствовал даже намека на опьянение. Под крышей павильона было тепло, но он все равно никак не мог согреться. Дрожал, как будто простудился. Почему он только сейчас услышал об этих братьях? И потом, если ходили слухи, что Микаэль Варг признался в убийстве, то они, наверное, должны были дойти и до полиции?
Он бросил пустую бутылку в урну и побежал. Свернул со Стургатан и срезал путь через футбольное поле, хорошо еще, на нем были сапоги. В горле пересохло, когда он добрался до белой виллы на вершине холма.
На подъездной дорожке между клумбами с уже набравшими цвет фиалками стоял полицейский автомобиль. Лелле пришлось согнуться пополам на крыльце, чтобы усмирить дыхание. Он положил всю руку на звонок, а потом начал стучать. Барабанил так, что грохот эхом отдавался на лесной опушке.
Наконец дверь открылась, и он упал прямо на грудь Хассана. Тот стоял в одних трусах, роскошная шевелюра всклочена.
– В чем дело?
– Братья Рингберги, – прохрипел Лелле. – Юнас и Юнах, ты знаешь, кто они такие?
Хассан скривился, словно у него схватило живот:
– Черт, Лелле, ты пил? От тебя пивом несет!
– Только одну бутылку, но это ерунда. Послушай, Хассан, ты должен выслушать меня. Я сидел на автобусной остановке… В общем, я познакомился с парнем по имени Йеспер, и, по его словам, братья Рингберги болтают кругом, что Микаэль якобы признался в убийстве Лины.
Последние слова оставили горький привкус во рту. Он отвернулся и сплюнул на землю, пытаясь избавиться от него.
Хассан почесал мускулистую грудь и зевнул:
– Ты хоть на часы смотрел? Ночь на дворе.
– Так ты знаешь этих братьев?
– А то. Каждый полицейский к северу от Сундсвалля знает эту сладкую парочку. Мелкая шпана, специализируются на продаже самогона из-под полы в деревнях, ну и прочего бухла. Приворовывают, не прочь залезть в чужой дом. Все это тянется бог знает сколько времени. Юнас и Юнах кочевали между приемными семьями и заведениями для детей, требующих особого внимания, чуть ли не с пеленок
– Короче, эти парни утверждают, что Микаэль признался.
Хассан вздохнул:
– Братья Рингберги правдивы так же, как дикторы, читающие прогноз погоды. Все, что они говорят, по-моему, не стоит и гроша.
– Ага, как я понял, ты это слышал? Ну, про признание Варга?
– Лелле, пожалуйста, умерь пыл. За эти три года было столько слухов про исчезновение Лины… Сам знаешь. Мы прочесали усадьбу Варгов, даже собак привлекали. Мы даже на всякий случай проверили их дом в Виттанги, хотя это и далеко. Да, до нас доходили слухи относительно Варга, и мы часами обрабатывали его. Допрашивали больше сорока раз, но так никуда и не пришли. Он ни в чем не признался, а раз нет тела и нет никаких улик, мы не можем отправить его за решетку. Слухи – не повод. Тебе это известно столь же хорошо, как и мне.
– Похоже, вам нужен новый дознаватель, приятель.
Хассан прислонился лбом к дверному косяку и с силой зажмурился:
– Перестань, Лелле. Я знаю, что ты страдаешь, но я уже чертовски устал от тебя и твоих обвинений.
Лелле отступил назад. Земля под ногами качалась – сказывались нервы и утомление. Он посмотрел через плечо на полицейский автомобиль.
– Мне нужна машина, – сказал он. – Хочу прокатиться в Лайкасъярви и поговорить с братьями.
– Твоя машина находится в участке, – буркнул Хассан, впившись в него тяжелым взглядом, – и если я услышу, что ты куда-то ездил, то позабочусь, чтобы машину у тебя забрали до конца лета.
Лелле прислонился к ограде террасы. Постарался унять дрожь в ногах
– Вот что, поспи у меня, – услышал он. – А потом поговорим об этом.
* * *
– Я не хочу, чтобы ты оставалась наедине с Ёраном.
Губы Карла-Юхана щекотали Мее шею, и она повернулась в кровати так, чтобы видеть его глаза:
– Почему?
– Потому что ты моя девушка, – ответил он, – а у Ёрана всегда была привычка претендовать на мое.
