Пальцы плохо слушались, когда Лелле возвращал пробку на место. Все тело дрожало, когда он направился в прихожую, – слишком уж явно прошлое напомнило о себе.
Снаружи лето по-настоящему вступало в свои права, вернувшись после долгого отсутствия вместе с буйством красок, пением птиц и шелестом листьев, дразнило запахами цветов и свежескошенной травы. Раньше он и представить не мог, что когда-нибудь будет ненавидеть самое прекрасное время года. Но теперь лето напоминало ему о том счастье, которое он потерял.
Лелле сел в машину и закурил, не открывая окон. Он старался не смотреть в сторону соседей, хотя вроде и научился спокойно относиться к идиллии, царившей у других. У Стургатан он повернул налево, к центру деревни. Голова заныла немного, и ему снова захотелось хоть глоток спиртного. Чтобы успокоить нервы.
За случившимся с Линой мог стоять кто-то из близкого окружения. Во всяком случае, если верить статистике, ее Лелле внимательно изучил. Если кто-то причинил Лине зло, то, скорее всего, человек, которого она хорошо знала. Пожалуй, даже любила. Ее парень.
По сторонам узкой дороги, подобно почетному караулу, в две шеренги выстроились тонкие березки. Впереди на зеленом холме возвышалась усадьба Вестерботтен. Покрашенные красной краской стены, казалось, пылали на солнце, а окна превратились в слепящие зеркала. Лелле припарковался в конце аллеи, загасил сигарету и быстро закурил новую. Опустил стекло, но остался сидеть в машине. Мотор не стал глушить на случай, если им придет в голову наброситься на него. Такое уже случалось прежде.
Достал бинокль из бардачка и направил его на фасад, но из-за солнца не мог заглянуть внутрь. У стены стояли сложенные белые садовые стулья, в больших глиняных горшках виднелись свежепосаженные цветы. Вроде бы не к чему придраться, но он все равно почувствовал, как начинает закипать злоба. Кое-кому не составило труда и дальше радоваться жизни, делать вид, будто ничего не произошло.
Внезапно дверь распахнулась, он услышал вопль и увидел на лестнице высокого и худого парня в футболке, под которой выпирали ребра. Парень взял курс на Лелле, подходил все ближе, двигаясь неровной походкой; он был похож на теленка, шатающегося среди травы. В правой руке блестела банка дешевого пива.
Лелле ощутил горечь желчи во рту. Он отпустил руль. Пальцы сжались в кулак.
Парень остановился в десяти метрах от него и развел руки в стороны, как бы предлагая выяснить отношения. При этом его ноги заплелись, но он сумел устоять и какое-то время таращился на Лелле из-под тяжелых век. Уголки его рта опустились, казалось, он хотел крикнуть что-то, но вместо этого поднял свободную руку перед собой и, сложив пальцы в форме пистолета, направил на Лелле. Прищурив один глаз, изобразил, что прицеливается, а потом, якобы выстрелив, поднес указательный палец ко рту и подул, не спуская с Лелле сонного взгляда.
Лелле скосился на бардачок, где лежала «беретта», представил, как достает ее и отвечает настоящим выстрелом на глупую имитацию. Одна пуля прямо в лоб, и все бы закончилось. Но он услышал протестующие крики Лины рядом с собой и нажал на педаль. Машина рванулась назад так, что гравий полетел из-под колес; потом он развернулся и помчался между березок, а пьяный парень остался позади в облаке пыли.
– Микаэль никогда не сделал бы мне ничего плохого, папа.
– Ты же сама видишь, как он себя ведет.
– Он просто злится, поскольку ты не перестаешь подозревать его. Кому, как не тебе, знать, каково это.
До своего исчезновения Лина год встречалась с Микаэлем Варгом. Его родители пользовались всеобщим уважением, принимали участие в работе местных общественных организаций, были членами охотничьего клуба и щедро инвестировали деньги во всяческие проекты, которые обещали сделать жизнь в поселке не такой сонной. Однако их сын оказался избалованным негодяем, терроризировавшим соседей с юных лет. Он начинал с невинных шалостей, но постепенно его проступки становились все более серьезными. Например, он садился за руль, не имея прав, и опускался до банальных краж. И все равно Анетт обожала его весь год, пока он встречался с Линой. Микаэль Варг обладал даром красноречия и к тому же был наследником прекрасных земель. О таком зяте можно только мечтать. Его выходки Анетт списывала на юношескую глупость и считала, что с годами это пройдет.
Полиция допросила Микаэля после исчезновения Лины. Тот клялся, что спал дома в то утро, когда Лина собиралась уехать, и родители, естественно, подтвердили его слова. Такого алиби хватило для полиции, и у них не нашлось ничего, чтобы копать дальше. Никаких признаков преступления. И прежде всего нет тела.
Но этого было мало для Лелле. Он решил присматривать за Микаэлем, пока не вернет свою дочь, и несколько раз в неделю ездил по чертовой березовой аллее с единственной целью показать парню, что он по-прежнему наблюдает за ним, даже если все прочие обратили взоры в другую сторону. Плевать, что там думает про него семейство Варгов, – Лелле это нисколько не волновало. Добрососедство ничего не значило для него – его интересовала только истина.
* * *
На следующую ночь они забрали ее на машине. Мея лежала одетая и ждала, когда стукнет камешек в окно. В гостиной мерцал телевизор, но дверь в комнату Торбьёрна и Силье была закрыта, храп Торбьёрна эхом отдавался от стен.
Ночь была сырой, и Карл-Юхан прятался, сидя на корточках за старым автомобилем Торбьёрна. Однако Мея сразу заметила его и испытала уже знакомое волнение. Он взял ее за руку и сказал:
– Братец ждет нас за холмом.
Конечно, ее разочаровало, что он пришел не один, но она из всех сил постаралась не показать этого.
Вместо того чтобы по тропинке направиться к озеру, они побежали по проселку, который вел к деревне. Рядом с канавой стоял красный «Вольво-240» с включенными противотуманными фарами, за рулем сидел Ёран. Он натянул капюшон на голову, чтобы спрятать прыщавые щеки, а когда Мея села на заднее сиденье, ухмыльнулся:
– Тебе лучше пристегнуться, я лихой водитель.
Он развернулся так резко, что у нее все перевернулось в желудке, и она была вынуждена схватиться за переднее сиденье, чтобы не завалиться на бок. Карл-Юхан повернулся к ней.
– Чем ты занималась сегодня? – спросил он.
– Ничем. Пыталась не умереть от скуки.
– От скуки? – Он улыбнулся. – Ну, от скуки мы тебя избавим.
Они проехали через деревню, там царили тишина и покой, а когда оказались на асфальтированной дороге, она почувствовала, как Ёран увеличил скорость, хотя держался за руль двумя пальцами.
Мея откинулась на спинку потертого сиденья, смотрела, как мимо скользят сосны, и даже не спросила, куда они, собственно, держат путь. Ее просто радовало, что она едет куда-то. Подальше от Силье.
– А чем вы занимались сегодня? – спросила она.
– Работали, – ответили братья хором.
– И что конкретно делали?
