Он подумал, что Ольга просто рада, ведь нашла такого хорошего парня, как Влад, с ним она будет счастлива и богата, а Джонни останется в ее памяти как тот парень, который познакомил ее с принцем на белой доске для серфинга.
– Это все мои страхи, – сказал Джонни вслух. И с удвоенной энергией побежал назад.
ИЗ ИНТЕРВЬЮ
Корреспондент: Расскажите немного о себе. Кто вы? Откуда?
Джонни: Года назад я приехал сюда из Сибири, из Томска. Обычный парень из рабоче-крестьянской семьи. Как-то даже неловко о себе рассказывать. Впрочем, знаете, история о себе – это главный месседж, который ты несешь в общество, с которым работаешь, которым представляешься бизнес-партнерам. Ты рассказываешь ее всем вокруг. Иногда привираешь, иногда акцентируешь на совсем незначительных деталях, стараясь выглядеть лучше. Но раз за разом ты слагаешь про себя историю и постепенно начинаешь верить в нее. Так появляется вера в себя, так появляется и неуверенность в себе, все зависит от того, с какой стороны ты к себе подходишь.
Корреспондент: Как со стаканом, который наполовину полон?
Джонни: Примерно. Жизнь тоже бывает наполовину пустой. Год назад я ехал в поезде четверо суток. Было много времени подумать. Тогда моя история была совсем не похожа на то, как это выглядит сейчас. Возможно, я был еще не готов взглянуть на нее оптимистично, но на то были свои обстоятельства.
Глава 4
Жду повод
1
Неуютно. Длинные ноги необходимо было подгибать, чтобы проходящие пассажиры поезда ненароком не уткнулись в них лицом. С окна сквозило, и приходилось укрываться с головой. Это была только первая ночь в плацкарте на верхней полке. А еще предстояло две. К счастью или нет, попутчики оказались совершенно молчаливые и непьющие. Джонни пытался заснуть, но мысли не давали сделать это. Это был не первый побег из дома. В 14 он уже уходил.
Дело было тоже зимой. Температура опустилась до минус 25, а ветер гонял по улице колючие снежинки. Джонни спрятался на чердаке, от которого у него был ключ. Там, свернувшись калачиком, он лежал на кушетке, натянув ворот пуховика на нос. С дырки – выхода на крышу – задувал снег, создавая призрачное космическое мерцание. Хотелось навсегда замерзнуть.
Джонни впервые напился. Дружки из соседнего класса угостили паленой водкой. Дома встретили презрительными, укоризненными взглядами, нелицеприятными словами. Отбивался язвительными речами о том, что плевал на планы родителей и что не будет готовиться к поступлению в строительный университет. А после 9-го класса пойдет в торгово-экономический техникум. Как все. Мать стонала о деньгах, потраченных на репетитора, отец обзывал идиотом, тупицей, выродком, схватил свою портупею и выпорол. После первых ударов стало даже смешно, а потом обидно. Джонни вырвался, схватил куртку, напялил ботинки на босу ногу и выбежал из квартиры.
Спустя два часа, проведенных на крыше, захотелось, чтобы родители поскорей нашли и попросили прощения. Джонни припомнил этот момент – прошло 16 лет, а все повторяется. Он открыл глаза, достал телефон из-под подушки. Отец не звонил. Значит, и сейчас извинений не будет. Джонни перевернулся на другой бок. Так темнее.
Тогда, на чердаке, он искренне не понимал, почему его никто не ищет. Неужто они его совсем не любят? Так прошла еще пара часов. Ноги окоченели окончательно, а губы стали синими. Решил выйти на крышу. Сделал несколько приседаний, чтобы размять мышцы, и полез на воздух. Джонни шагнул на деревянный прямой настил метр на метр и посмотрел вниз. Шиферные листы скатывались под углом 45 градусов с 5-го этажа. Можно было встать на один из них и заскользить в бездну. В это время свет ворвался на чердак. Джонни резко метнулся вправо и прижался к холодной крыше. Отец обвел фонариком пространство, внимательно глянул на кушетку и занырнул обратно в подъезд. Отдышавшись, беглец спустился обратно. От понимания того, что его все-таки ищут, стало даже теплее. Но следующая мысль задула холодом: «Теперь точно не найдут, спасения не дождаться». Предстояло самому решить, что делать: возвращаться или замерзать здесь. Лег на матрац и закрыл глаза. Тарелки оркестра звонко ударили, заиграл похоронный марш, и мать в слезах поплелась за красным бархатным гробом. Отец вымаливал прощение. Джонни гордо лежал в гробу. Мать стало как-то жалко и захотелось обнять, он почувствовал всю любовь к ней. «Почему же она не защищает его от отца, почему заставляет учить эту ужасную алгебру, почему…»
Помирать от голода не входило в планы Джонни. Оглядев пространство внизу, он аккуратно спустился, вышел на 4-й этаж, нашел коридорную батарею и прижался к ней. До круглосуточного магазина пришлось идти 20 минут. Рядом толкались алкаши, которые пили, не отходя от кассы. Джонни хватило на маковую булку и тархун.
На обратном пути он свернул в гаражи справить нужду. Зашел за угол и увидел тело, валяющееся в сугробе. Мужик был пьян в стельку. Как ни странно, это был не бомж и не алкаш, а молодой парень лет тридцати. Джонни попытался разбудить его, но тот отмахивался и мычал что-то невнятное. Рядом валялся телефон, который горел голубым экраном. Джонни подобрал его и вызвал «Скорую». Сам спрятался в подъезд и уже из окна смотрел, как санитары на носилках затаскивают тело в машину и увозят в неизвестном направлении.
Джонни остановился на площадке пятого этажа, рядом с лестницей, которая вела на чердак. Распаковал добычу и жадно смолотил булку. Запил. Всего передернуло от ледяной газировки. Руки горели от мороза. Ноги ныли. Беглец постоял еще минут десять, всматриваясь в маленькую бутылку с зеленой жидкостью. Мерзнуть больше не хотелось, и он пошел сдаваться родителям.
Свет начал беспрерывно моргать – поезд подъезжал к какой-то станции. Джонни перевернулся на спину, открыл глаза и посмотрел вверх на бежевую багажную полку. Скрипнули тормоза, картинка за окном замерла. Вскоре застучали колесики чемодана. Большой лысый мужик с огромной головой остановился рядом.
– Не спишь? – Попутчик поднял глаза и посмотрел на Джонни.
Он вытащил бутылку водки из кармана и поставил на столик. Глянул на пожилых женщин, спящих на нижних полках, и вновь поднял глаза.
– Будешь?
2
Пили на верхних полках почти горизонтально. Попутчик все рассказывал о том, как проспал самолет и едет на вахту поездом. Через три пересадки он планировал добраться до небольшого нефтяного городка, где должен построить сборно-разборный городок для геологов. Разговор дошел до того, что Джонни тоже пришлось выдавить из себя пару предложений. Да и после водки отпустило. Внутренний стоп-кран вернулся в исходное положение.
Оказалось, что они оба учились в одном университете, который на старый лад называли ТИСИ. Томский инженерно-строительный институт был самым отвратительным учебным заведением студенческого города, и многие поступали в него по остаточному принципу. Джонни учился на архитектурном факультете по воле родителей. Учился хорошо, потому что по-другому было трудно – мать следила за каждой оценкой. Первую сессию Джонни хотел завалить, но его в буквальном смысле запирали дома на ключ. Вскоре он понял, что лучше учиться хорошо, быстро все сдавать и получать право на тусовки. Мать радовалась успехам Джонни, но не той улыбкой родителя, который гордится своим сыном. А снисходительной, ее глаза говорили: «Вот видишь, я была права, так тебе будет лучше».
