Снова Венди забыла об осторожности.
– Да никогда! – закричала она.
– Что это?
Но они опять ничего не смогли разглядеть. И подумали, что, может, это прошелестел опавший лист.
– Так вы согласны, мои разбойнички? – спросил Крюк.
– Вот моя рука, – сказали оба торжественными голосами.
– А вот – мой крюк! Клянитесь!
И они поклялись. Ялик всё ещё находился возле скалы, и Крюк неожиданно вспомнил про Тигровую Лилию.
– Где краснокожая? – спросил он резко.
– Всё в порядке, капитан, – отозвался Сми. – Мы её отпустили.
– Отпустили? – заорал Крюк.
– Ты сам приказал, – сказал Сми.
– Ты крикнул нам из темноты, – подтвердил Старки.
– Сера и ад! – завопил капитан. – Что это ещё за надувательство?
Его лицо почернело от злости, но он увидел, что они в самом деле верят в то, что говорят. И он испугался.
– Ребята, – сказал он, слегка поёживаясь. – Я такого приказа не давал.
– Странно, – сказал Сми.
И они все заёрзали на лавках.
– Дух, который царит в эту ночь над лагуной! – закричал Крюк, но в голосе его была дрожь. – Слышишь ли ты меня?
Тут бы Питеру резонно было бы помолчать. Но он, конечно, не смолчал. Он тут же отозвался голосом самого Крюка.
– Печёнки-селезёнки, черти и дьяволы, я тебя слышу!
Надо сказать, что в этот отчаянный миг Крюк даже не дрогнул, а Сми и Старки в ужасе прижались друг к другу.
– Говори, кто ты такой?
– Я Джеймс Крюк, – ответил голос. – Капитан «Весёлого Роджера».
– Что ты врёшь! – закричал Крюк хриплым голосом.
– Сера и ад! – возразил ему голос. – Повтори только, что ты сказал, и я всажу в тебя якорь!
Но Крюк уже знал, кого подозревать в этой игре, и поэтому, ничего не боясь, старался искусно расставить ловушки.
– Если ты капитан Крюк, то скажи мне, кто же тогда я?
– Треска, – ответил голос. – Всего-навсего треска.
Крюк заметил, что его парни сразу от него отпрянули.
– Мы что, всю жизнь ходим у трески под началом? – пробормотали они.
Крюк не ответил им ничего, хоть его и задело такое их поведение. Он продолжал расставлять силки.
– Крюк! – закричал он. – Есть у тебя ещё и другой голос?
– Есть, – отвечал Питер всё ещё голосом самого Крюка.
– А зовут ли тебя как-нибудь по-другому?
– Так точно.
– Ты овощ?
– Нет.
– Камень?
– Нет.
– Мужчина?
– Нет! – ответ прозвучал с некоторым оттенком презрения.
– Мальчик?
– Да!
– Обыкновенный мальчик?
– Нет.
– Волшебный мальчик?
Венди вся съёжилась от ужаса, потому что он сказал «да». Крюк продолжал свою коварную игру:
– Ты сейчас в Англии?
– Нет.
– Ты близко?
– Да.
– Кто же это может быть? – спросил Крюк с притворным изумлением.
– Не можешь отгадать? Сдаёшься? – в восторге завопил Питер.
– Сдаюсь, – жалобным голосом сказал Крюк.
– Я Питер Пэн!
В две секунды Крюк сбросил с себя личину.
– Быстро в воду, – скомандовал он. – Старки, ты остаёшься в лодке. Сми, схватить его живым или мёртвым!
Сам Крюк тут же прыгнул в воду, но в тот же самый миг раздался торжествующий голос Питера:
– Мальчишки, готовьсь! На пиратов!
Схватка была жестокой и молниеносной. Первым продемонстрировал свою отвагу Джон. Он накинулся на Старки и вырвал из его рук тесак. Старки зашатался и перевалился через борт в воду. Ялик уплыл.
Ребята храбро сражались с пиратами в воде возле скалы. Только к страшному капитану Крюку никто не решался подплыть, потому что он очертил своим крюком круг вокруг себя и никто не осмеливался пересечь этот круг.
Только один человек не побоялся бы. Это был Питер. Он и подплыл бы к главарю пиратской шайки.
Но он не успел. Он увидел, что Крюк подобрался к скале, чтобы вылезти на неё и перевести дух. Питер стал взбираться на скалу с противоположной стороны.
Скала была мокрая и скользкая. И оба вынуждены были почти что ползти по ней. Они ощупывали выступы на скале, чтобы за них зацепиться, и вдруг в темноте вместо выступов на камне схватили друг друга за руки. Они разом подняли головы и встретились лицом к лицу. Кто угодно мог бы растеряться в таких обстоятельствах и даже немножечко струсить. И никто бы не осудил его. Ведь Крюка, говорят, боялся такой известный бандит, как Морской Петух. Но Питер не струсил. Он быстро выхватил нож у Крюка из-за пазухи и уже приготовился вонзить его во врага по самую рукоятку, как заметил, что он стоит несколькими уступами выше на скале, чем Крюк. Битва не была бы честной, потому что у Питера было это преимущество. И он подал руку пирату, чтобы помочь ему встать повыше. И тут Крюк укусил его в руку. Не боль от укуса, а несправедливость совершенно обезоружила Питера.
Он стоял и смотрел на Крюка, не в силах поднять руку, в которой был нож. Каждый ребёнок реагирует так же, когда он впервые в жизни встречается с несправедливостью. И никто никогда не в состоянии потом эту первую несправедливость забыть. Никто, кроме Питера. В этом и состояла разница между ним и всеми остальными людьми.
Поэтому сейчас, когда он столкнулся с несправедливостью, для него это было всё равно что в первый раз. Потому-то он мог только глядеть на Крюка, оскорблённый и беспомощный. И Крюк дважды всадил в него свой железный коготь.
Через несколько минут после этого мальчишки заметили Крюка плывущим в сторону корабля, лицо его было бледно и искажено страхом, а невдалеке раздавалось размеренное тиканье: его преследовал крокодил.
Они сумели в темноте разыскать ялик. Покричав Питера и Венди и не получив ответа, они решили, что те либо плывут, либо летят к берегу, и, забравшись на ялик, поплыли домой. Они так верили в Питера, что им и в голову не пришло, что он может нуждаться в помощи. Они весело гребли и смеялись: сегодня поздно лягут спать, но в этом будет виновата сама мама Венди.
А в это время Питер втаскивал на скалу потерявшую сознание девочку. Он сам был почти что в обмороке. Но угасающее сознание подсказывало ему, что скала всё равно скоро уйдёт под воду и все усилия напрасны.
Венди очнулась. Она не понимала, что происходит.
– Мы на скале, Венди, – грустно сказал Питер. – Но она становится всё меньше и меньше.
