Что поделать, мать Высоцкого попросила меня уйти. Предупреждала, что напишет жалобу руководству правоохранительных органов. Но последствий никаких все же не было.
Плохо, когда родственники не дают получить объективные данные о смерти. В частности, проведения вскрытия тела умершего. Значит, им есть что утаивать. Допускаю, что таким образом люди не хотят выносить сор из избы. А нам-то как быть? Есть же профессиональные обязанности, наконец, долг и честь.
Надо сказать, к тому времени у меня уже была информация, что, возможно, Высоцкий умер не своей смертью… Ребята из общежития консерватории рассказали, что в ту ночь Высоцкий находился в квартире не один. Но полной картины произошедшего, естественно, быть еще не могло.
…Что делать? Решил пойти в театр на Таганке, к Любимову. Вдруг, думаю, какие следы там отыщу?.. Любимов тоже наотрез отказался общаться. Напрямую заявил, что на тему смерти Высоцкого говорить не желает. Странно как-то, думаю: мать молчит, главный режиссер тоже ведет себя неадекватно. Заговор, что ли, какой? И я отправился бродить по театру. Разговорился с рабочими сцены, в бухгалтерию зашел. Скажу, что все откликались на просьбу поговорить о Высоцком по-доброму. Но разговорчивыми оказывались в основном немолодые уже люди. За полтора часа общения я понял следующее: не все так гладко в театральном коллективе у Владимира Семеновича. Отношение к нему в театре оказалось очень полярным.
Интересно, что своим приходом в театр я как бы вывел многих людей на откровенность. «А что вы хотите узнать, товарищ капитан? — спрашивали меня. — Вы кого-то в чем-то подозреваете?» Естественно, о своих предположениях никому ничего не рассказывал. А у самого в уме стоял вопрос о следах, непонятных пятнах на теле, говорящих о внутренних кровоподтеках. Похоже, от связывания.
Каких-то письменных объяснений в театре ни у кого не брал, потому что прекрасно понимал, что веду лишь дознание. А расследование еще впереди… Приезжал на Таганку дважды. Одна из театральных служащих рассказала о концертах Высоцкого. С кем и как он их проводил! И что незадолго до смерти Владимир бросил пить с помощью каких-то медикаментозных средств. Буквально за несколько дней до трагедии он был приглашен на какой-то концерт в высоких кругах. Где-то выступал, на чьей-то даче. Короче, пел у кого-то из высокопоставленных людей государства. Потом мне это повторили уже из других источников. И там что-то такое произошло, что могло ему не понравиться. Высоцкий рассказал о случившемся своим друзьям. Собирался даже песню об этом написать. И буквально сразу его вызывают в КГБ. И что-то, видимо, нелицеприятное там говорят. После чего Высоцкий делает вывод, что в ближайшем окружении есть человек, который с Комитетом связан.
Вот тогда-то Высоцкий сорвался по-крупному, снова запил под впечатлением от какого-то неприятного известия. Что привело к обострению болезни.
— Что же все-таки вам удалось узнать о его смерти?
— В ту последнюю для Высоцкого ночь в его квартире выпивали. Там было несколько человек, в том числе и женщины. Теперь-то уже известно, кто именно. А тогда ведь все было покрыто завесой тайны.
Известно также из разных источников: Владимир, когда выпивал, был, мягко говоря, очень приставучим. Хотя это вроде и не имеет прямого отношения к теме нашего разговора.
История развивалась так: где-то в промежутке с одиннадцати до начала первого ночи эти «друзья», решив, видимо, остудить пыл Высоцкого, связали его по рукам и ногам и вынесли на лоджию. Об этом я узнал от Янкловича и Федотова, с которыми проводил опрос. Они же сами все и написали, засвидетельствовали, так сказать, свои показания. Да испугались при этом жутко. Почувствовали, что грозит расследование по уголовному делу! Естественно, приходилось понуждать их к тому, чтоб они облегчили душу, и честно все рассказали. Деваться им было некуда, как я считал.
Так вот все и было — оставили друга на лоджии. А сами в это время пили, разговаривали. По моим сведениям, связанным он был в течение четырех часов! Вспомнили о Высоцком только около четырех утра. Да-да! Сунулись — а он уже холодный. Перенесли его в комнату, развязали. Тут же вызвали мать. И до шести утра вели переговоры, как лучше поступить? Потом пошли звонки разные друзьям, в милицию, в скорую и так далее. Стали стряпать медицинские справки, свидетельство о смерти.
— А еще какие-то детали удалось выведать?
— Во время разговоров с «друзьями» выяснилось, что тело Высоцкого уже после смерти трогали, переносили. Хотя признаваться в этом никто из них не хотел. Во время беседы со мной эти люди множество раз ошибались, проговаривались. Юлили. По всему чувствовалось: на беседу они шли по-своему подготовленными. Как говорится, чтоб лишнего чего не сболтнуть. Чтобы правду скрыть. Видно было, что сговорились.
Выводы мои следующие: другие, посторонние люди в доме появились только после шести утра. Информация, кто пришел первым, довольно противоречивая. Одно дело, если со слов Федотова известно, что будто бы он сразу позвонил в милицию — так нужно еще проверять. А как теперь проверишь? Другое, что первыми почему-то приехали люди из Комитета. Как это понимать? Даже если Высоцкий был под наблюдением, почему первыми там появились сотрудники КГБ? Кто-то сообщил им? Кто? Зачем? Вопросы, на которые уже вряд ли кто ответит…
Оперативного сотрудника нашего отделения туда допустили только в одиннадцать часов дня и дали возможность описать тело покойного. А как он мог точно это сделать? Нужно же раздевать труп. Тогда бы все следы и всплыли. А кто позволит это сделать при родственниках и друзьях?
… Когда собрал информацию, побеседовал со всеми, с кем мог, включая всех соседей, когда мне стало понятно, что у Высоцкого слабые сосуды и перевязывать его ни в коем случае было нельзя, я обратился в судмедэкспертизу. Ведь таких больных можно, оказывается, связывать только минут на десять-пятнадцать. Не больше! А потом сразу освобождать. Кроме того, родственники с друзьями так «хорошо поработали», что никаких документальных свидетельств, медицинских карт не осталось.
Инспектор уголовного розыска труп не фотографировал. В его функциональные обязанности это не входило. А потом, какой криминал? Человек как бы умер своей смертью.
— Чем связывали Высоцкого? Простынями?
— Чем связывали? Большой вопрос. Сейчас можно предполагать что угодно. Но если на запястьях и ногах остаются раны, о каких таких простынях может идти речь? В материалах дознания не акцентировалось внимание, чем именно связывали Высоцкого. Для возбуждения уголовного дела нужен был сам факт связывания.
Основной вопрос мой к судмедэксперту следующий: можно ли было связывать человека с такими слабыми сосудами? Второе: была ли прямая связь между связыванием и смертью? То есть я четко высказал мысль об убийстве по неосторожности. Между прочим, «друзья» эти очень хорошо были осведомлены о слабых сосудах Владимира. И что контролировать его нужно буквально каждую минуту. Но, по их словам, «не догадывались», что все может так печально кончиться. Хотя Федотов вроде бы профессиональный врач.
