– «Аврора», я сделал невероятное. Я сделал что-то… Я сделал всё, что надо. Я выжил. Понимаешь?
– Вы молодец.
Он откинул щиток шлема, встал с кресла и пошёл к шлюзу, сжимая в руке звезду. Его распирало от радости, хотелось дышать полной грудью, кричать, хохотать и плакать.
– Я сделал, «Аврора», понимаешь? Я сделал…
Он плакал, а потом опять хохотал.
II
Крымская АССР, город Белый Маяк
21 сентября 1938 года
Время неизвестно
Было очень холодно, совсем не по-крымски, и, кажется, моросил мелкий дождь, прибивающий дорожную пыль. От ветра шелестели деревья, и по-прежнему пахло тяжёлым и густым морем.
Введенский уже видел море. Он медленно шёл по дороге, прижимая руку к животу, чувствуя, как невыносимо больно, как что-то резкое и острое расходится по всему телу, отдаёт в бедро, горит в животе.
Он старался не смотреть вниз, потому что знал, что там много крови. Он хотел найти старика.
Лицо его побледнело, иссохшие губы потрескались на ветру. Он шёл, хромая и шатаясь, и больше всего на свете боялся упасть.
Ещё один поворот. За ним будет спуск на море.
Который час? Кажется, уже должен быть вечер, но небо всё ещё светлое, и солнце даже не начинало садиться. Странно, ведь в Крыму очень рано темнеет.
Море, скоро море, тёплое и ласковое.
Чёртов старик Исмаил, подумал он. Наверняка он тоже где-то там.
Боль стала настолько нестерпимой, что он остановился, чтобы отдышаться, со всей силы сжал зубы и снова пошёл вперёд. Надо дойти, только дойти.
Под ладонью было мокро и горячо.
– Я не упаду, – прошептал Введенский. – Я сильнее вас всех.
Он чувствовал, как внутри его растёт и оживает что-то сильное, огромное, нечеловеческое. Что-то выше всех людей и всего мира.
Пот заливал глаза, и море расплывалось перед ним блестящим калейдоскопом.
– Я никогда не упаду.
Он упал.
Открыв глаза, он увидел, что лежит лицом в мокрой гальке на берегу моря и набегающие волны обдают его студёной прохладой.
– Наконец-то, – беззвучно прошептал он одними губами. – Искупаюсь.
Вода была нежной и ласковой, волны лизали его лицо и делали хорошо. Теперь всё хорошо.
– Наконец-то искупаетесь, – услышал он над собой знакомый голос.
С трудом подняв голову, он увидел, что над ним стоит Крамер.
III
Деревня Волочаевка, Ленинградская область
1 января 2018 года
9:00
– Там человек! Вот он, вот он!
– Смотри, вон!
– Осторожнее!
Хромов встал, опершись на дерево, и поднял руки. Его ослепили десятки фонарей.
Только сейчас он понял, как сильно болит голова.
– Не стреляйте, – проговорил он задубевшими губами, но говорить получалось плохо.
– Брось нож! – крикнул кто-то.
Да, точно, подумал Хромов и бросил нож в снег, снова поднял руки.
К нему подбежали четверо в форме и с автоматами, обступили, посветили фонариком в лицо.
– Это заложник, – сказал один из них.
В приближающейся фигуре в чёрном полицейском бушлате Хромов узнал майора Колесова.
– Господи, вот вы, – сказал тот. – Наконец-то. Мы обыскали весь лес. Далеко же ушли… Где Поплавский?
– Я не знаю, – сказал Хромов. – Я проснулся тут… Голова очень болит. Как будто ударили чем-то. Ещё у меня в руке был нож. Я не знаю…
Его взяли под руки, повели через лес.
– Я не знаю… – бормотал Хромов. – Ничего не знаю…
По чёрному небу разливался фиолетовый рассвет.
I
Планета Проксима Центавра b
25 декабря 2154 года
19:40 по МСК
Лазарев сидел за пультом управления «Рассветом», переодетый в чистый повседневный комбинезон, умытый, причесавшийся. Все системы в норме. Корабль готов к уходу с орбиты. На пульте лежала серебристая звезда.
Он до сих пор не мог поверить, что всё закончилось.
Планета проплывала внизу, в иллюминаторах и на камерах он мог видеть, как кружатся в вихре жёлтые облака и блестит чёрная морская гладь.
Ему почему-то захотелось попрощаться с морем, сказать ему «спасибо», хотя он понимал, что этого, в сущности, не нужно делать.
Всё это казалось ему дурным сном.
– «Аврора», – сказал он. – Даю команду на уход с орбиты. Мы летим домой.
– Слушаюсь, командир.
Планета внизу чуть дёрнулась и стала медленно уплывать в сторону.
Мы летим домой, сказал он себе.
Всё прошло хорошо. Лучше, чем ожидалось. Намного лучше. И он везёт с собой эту звезду – артефакт внеземной цивилизации. Это ещё лучше, чем образцы моря. Это произведёт фурор. Это будет что-то.
Он рассмеялся. Жаль, его команда никогда не увидит этого.
Команда…
В голове промелькнула дурацкая мысль.
– «Аврора», – сказал он, а потом ненадолго замолчал.
– Слушаю, командир.
– У меня к тебе странная просьба. Ты можешь запустить процедуру № 468-Б?
– Это действительно очень странная просьба. Вы хотите, чтобы я вернул вашу команду в виде тульп?
– Да, – кивнул Лазарев.
– Предупреждаю, что теперь, когда вы знаете, что ваша команда мертва, это может отрицательно сказаться на вашей психике.
– Плевать. Запускай.
– Хорошо, командир. – Она замолчала на несколько секунд. – Команда ждёт вас в кают-компании.
Лазарев тяжело задышал, и на его глазах опять заблестели слёзы.
Он встал с кресла, взял с собой серебристую звезду и медленно, чуть пошатываясь пошёл по коридору в сторону кают-компании.
Трое сидели за столом и весело переговаривались о чём-то.
– О, командир! – крикнул Нойгард. – Давно тебя не видели.
– Как там на планете? – поинтересовался Гинзберг, не отрывая, как всегда, глаз от своего планшета.
– Совсем про нас там забыл, Володь? – усмехнулся Крамаренко.
– Привет, ребята, – сказал Лазарев.
Он почувствовал, что его голос дрожит.
– Мы летим домой, – продолжил он.
