Зачем-то посмотрел в небо. Звёзд не было: только грязно-оранжевая шапка света.
Ему захотелось пригласить Поплавского домой – просто так, как старого друга – усадить на кухню, угостить чаем и говорить, говорить, говорить…
Да ну нахрен.
Совсем уже поехал на работе.
Мёрзли руки.
Докурил сигарету, втоптал окурок в снег, пошёл к парадной.
Таня и Яна смотрели на кухне с выключенным светом кубриковскую «Космическую одиссею». Фильм близился к концу: на экране Дейв неторопливо и сосредоточенно отключал HAL 9000.
«Не надо, Дейв. Пожалуйста, остановись, Дейв. Не надо, Дейв. Я боюсь. Я боюсь, Дейв. Дейв, мой мозг разрушается».
Хромов снял ботинки, повесил пальто и тихими шагами прошёл на кухню. Таня прижала палец к губам и кивнула в сторону Яны, которая сидела на диване, прижав руки к коленкам, и не отрывала взгляд от экрана.
Хромов усмехнулся и сел рядом.
Когда на экране появился висящий в чёрной пустоте Юпитер, Таня поставила фильм на паузу и включила свет.
– Привет, – сказал наконец Хромов.
– Приучаю ребёнка к классике. И немного издеваюсь, – улыбнулась Таня.
– Очень круто! – сказала Яна.
– Серьёзно? – улыбнулся Хромов.
– Да!
– Лучше «Интерстеллара»?
– Намного. Досмотрим? Там же немного осталось.
Таня кивнула.
– Радость моя, – сказала она Хромову. – Достань из холодильника пиво. Себе тоже можешь достать.
Хромов послушно поставил на стол две бутылки и потянулся в ящик стола за открывашкой.
– Мы собрали вещи на завтра? – спросил он.
Таня снова кивнула.
– Кто из нас будет за рулём? – спросила она.
– Ты, конечно. Я боюсь этих машин.
– Мудрый психиатр боится больших стальных чудовищ, ми-ми-ми.
– У твоего мудрого психиатра скоро поедет кукуха, – сказал Хромов, открывая первую бутылку и подавая Тане. – Кстати, дочь, насчёт кукухи и твоего рэпа.
– Да? – Яна с недоумением покосилась на пивную бутылку.
– У меня в палате лежит девушка, которая тоже поехала крышей из-за всей этой движухи. Биполярное расстройство. Как раз сегодня общались. Ей уже лучше, но работы там выше крыши. Так вот, если ты вляпаешься в отношения с рэпером…
– Кажется, я её знаю… – тихо проговорила Яна.
– Тем более. Я в твои годы носил косуху и ходил на концерты «Гражданской Обороны»…
– То есть подожди, – сказала вдруг Таня, отхлёбывая из бутылки. – Хочешь сказать, что когда-то ты не был старым и скучным?
Яна хихикнула в кулак. Хромов сделал дурацкую гримасу и картинно развёл руками.
– Кстати, – продолжила Таня. – Как там твой инопланетянин?
– Он врёт мне, что ему стало лучше. На самом деле, я уверен – он продолжает общаться с этой инопланетной бабой. Хитрый. Умный. Не знаю, как с ним справлюсь… Давай не будем об этом. Досмотрим кино?
– Досмотрим. – Таня выключила свет и снова запустила фильм.
* * *
Когда Таня с Яной улеглись спать, Хромов остался на кухне, заварил чай и сел курить за столом.
Часы показывали половину первого. Уже полчаса как тридцать первое декабря. Сегодня Новый год.
Утром они сядут в машину и поедут в Волочаевку, в маленькую деревню Выборгского района. Там они растопят печку в своём деревянном доме на отшибе, у самого леса, будут весь день готовить еду, а потом встретят праздник вместе. На природе. Без суеты. Без фейерверков. С костром во дворе. С шампанским и поздравлением Путина на экране старенького дачного телевизора. Как в прошлом году. И позапрошлом.
Будет хорошо.
Хромов вздохнул. Выпитая бутылка пива ощутимо дала в голову после тяжёлого дня.
Ему нестерпимо захотелось выпить чего-нибудь покрепче. И ещё. А потом ещё и ещё. Но нельзя. Совсем нельзя. Да и нет здесь ничего покрепче – Таня прекрасно знала о проблеме Хромова, и в доме бывало только пиво.
Разве что завтра будет водка. Но тоже – немного, совсем символически. Какой же Новый год без ледяной водки в запотевшем стакане.
Своих демонов надо держать в узде, сказал себе Хромов. Держать крепкой рукой. И не выпускать. Даже чуть-чуть.
В сентябре из-за разгульных пьянок он чуть не потерял работу и семью. Печальные последствия в виде дыры в семейном бюджете ощущались до сих пор.
Нет, никакого «покрепче» нельзя. Особенно в одиночестве, как он раньше любил.
Разгул, кутёж, бары, кабаки, непонятные знакомства, измены с клубными девками, падкими до взрослых умных дяденек, случайные драки… Стакан за стаканом, бутылка за бутылкой, бар за баром.
Нет. Нельзя.
Сказал себе в октябре – начать новую жизнь, значит, нельзя срываться. Пока что получалось. Пусть получается и дальше.
Он сделал глоток горячего чая, достал телефон и уткнулся в экран.
«В детстве, гуляя по цветущим садам Города Первого Солнца и вдыхая аромат разноцветных газовых фонтанов, я часто думала о том, есть ли в этом мире кто-то, кроме нас. Ведь наверняка на других планетах, в других звёздных мирах и галактиках тоже кто-нибудь живёт. Ведь не может быть такого, чтобы мы были совсем одни!
Сейчас, когда наш мир лежит в руинах, пожираемый отвратительными белыми червями, я думаю об этом всё чаще. Вокруг ночь и пустыня, в нашем лагере горит костёр, а я сижу на камне и думаю.
Есть ли кто-нибудь, кроме нас?
А как они выглядят? Как ходят? Как разговаривают? Какого цвета у них кожа? Какие у них глаза? Сколько у них рук и ног? Может, они умеют летать по воздуху? Может, они дышат под водой, как рыбы?
Верят ли они в богов? Есть ли у них такие же красивые города, как у нас?
А вдруг они научились вылетать за пределы своей планеты? Вдруг они построили огромные дирижабли для полётов в космосе?
Тогда, наверное, когда-нибудь они прилетят и к нам.
Но что будет в нашем мире? Как он будет выглядеть после нас? Я не знаю.
Этот мир захватят пустынники, но не будут же они царствовать вечно? Что будет после них? Может, наша цивилизация сумеет возродиться?
А может быть, вообще будет что-то совсем другое, непостижимое нашему уму, огромное, вечное и страшное?
Скоро рассвет: из-за гор выглянула белая точка Второго Солнца, а край чёрного неба на горизонте окрасился бледно-зелёным.
Все остальные спят. Скоро я разбужу их, мы сядем на механических пауков и отправимся дальше.
