– Вижу, – кивнула я.
– Он принадлежит Елизавете, – сказала уборщица. – Когда эта хитрованка впервые в супермаркет притопала, я сразу поняла: дело тут нечисто. Маникюр, как у тебя, обувь вроде развалина, но это руины «Шанель», волосы не садовыми ножницами обкусаны. Что-то тут не так, ну и вечером за ней проследила, Лиза в «Порше» села. Ха! Я перед капотом встала. Мы с ней побеседовали.
Татьяна сложила руки на груди.
– Я б ее никогда не выдала, но раз Елизавета в больницу загремела, то скажу правду. Она на самом деле владелица сети «Еда на любой вкус». Чтобы проверить, как обстоят дела в ее магазинах, хозяйка оформляется туда на службу уборщицей, недельку со шваброй побегает и все узнает: ворует ли директор, как химичат с кулинарией, ну и так далее.
– Оригинально, – пробормотала я, – впервые о таком методе слышу. И как только ее до сих пор не разоблачили?!
– Бизнесвумен с рабами в своих супермаркетах никогда не общается, для этого у нее шестерки есть, – снисходительно пояснила Таня, – королеву в лицо на уровне одного из магазинов сети никто не знает. Конечно, можно фото на официальном сайте «Еды» увидеть, но там Елизавета с прической, профессиональным макияжем, брюликами осыпана. А в отдел персонала приходит чмо! Лахудра! Волосы сама прополоскала, на ветру высушила, макияжа нет, одежонка убогая. Ну и кому в голову придет, что сама царица у тебя в кабинете на табуретке скрючилась? А?
– Никому, – ответила я.
– Во! Таких сообразительных, как я, мало, – похвалила себя собеседница, – поэтому я получила денежку за молчание.
Глава 6
– Вы думаете, что серьги и прочее остались в «Порше»? – изумился Владимир Николаевич.
– Да, – ответила я, – скорей всего, Лиза снимает украшения, переодевается в салоне и отправляется в супермаркет. Я стою около внедорожника, он затонирован по полной программе. Стекло двери водителя более светлое, видно, что на передних сиденьях ничего нет. Задние теряются во мраке. Пусть Юрий приедет по адресу, который я вам сейчас на ватсап скину. Парень откроет машину и, думаю, найдет бриллианты, о которых так беспокоится его отец. Евгений в порядке? Его привели в чувство?
– Пока он спит, – ответил Владимир Николаевич. – А где ключи от машины фальшивой уборщицы?
Я засмеялась.
– Шкафчики местных работников имеют очень дорогие прочные замки: проволоку, которой замотаны железные петельки. В них положено всовывать дужку навесного замка, но последнего нет и в помине. Татьяна показала мне «раздевалку» Лизы, там была старая непрезентабельная сумка из якобы «крокодила», в ней обнаружились расческа и колечко с брелоком, на нем наклейка с надписью: «Ключи от ворот Ивановых». Думаю, на самом деле это брелок от «Порше».
– Детский сад прямо, – возмутился врач, – глупость с переодеванием. Цирк одного клоуна. Сейчас все расскажу Юрию, он у кровати отца сидит.
– Поторопите его, пожалуйста, – попросила я.
– Конечно, конечно, – пообещал Владимир Николаевич, – Виола, если вам понадобится реанимация, сразу звоните, сделаю для вас все и даже больше!
– Спасибо, – поблагодарила я, – надеюсь, мне в течение ближайших пятидесяти лет не потребуется ваша профессиональная помощь.
– Человек никогда не знает, что с ним случится через минуту, может, его самосвал переедет, – оптимистично заметил профессор, – просто помните – я ваш должник.
– Он уже помчался, – сказал вдалеке голос Зины.
– Юрий скоро появится, – пообещал мне Максимов.
И тут меня черт дернул за язык.
– Ну, никто не знает, что с ним случится через пять минут, – сказала я, – вдруг его машина в реку свалится.
Владимир Николаевич кашлянул.
– Понял. Жена мне постоянно напоминает, что я опытный врач, но никудышный дипломат.
Я опомнилась.
– Ну так вам в ООН не выступать.
– И то верно, – засмеялся Максимов, – спасибо, Виола, от всей души спасибо.
– Подождите радоваться, может, бриллиантов в «Порше» нет, – ответила я и услышала противный ноющий звук, похожий на тот, что издает будильник.
Раздался топот, скрип, потом связь оборвалась.
Я уставилась на онемевшую трубку. В клинике случилась беда? Или проблема у мобильного оператора?
Телефон запищал, я обрадовалась и, не посмотрев на экран, ответила:
– Не волнуйтесь, я жду Юрия, никуда не уеду.
Но из телефона раздался женский голос, совершенно не похожий на баритон Максимова.
– Виола, это Ирина Деревянкина. Вы сейчас заняты?
Я хорошо знаю, что отвечать вопросом на вопрос не следует, но все равно не удержалась:
– А что надо сделать?
– Фото для инстаграма, – замурлыкала начальница департамента пиара и рекламы. – Зачем тянуть? Я нашла чудесного специалиста, Филиппа Книгова.
– Вроде вы ранее называли другое имя, – пробормотала я. – Николай Сергеев.
– Фил лучший! – воскликнула Ира. – Поверьте мне. Можете через час приехать в его студию?
– На нашей встрече вы говорили о квартире, – пробормотала я.
Деревянкина вздохнула, я сообразила, что она начинает тихо ненавидеть зануду писаку с прекрасной памятью.
– У Фила условия комфортнее. Можете через час приехать? Сейчас адрес сброшу, – весело продолжила Ира.
– Хорошо, но о времени я сообщу, когда получу адрес, – пообещала я.
Договорившись с Ириной, я решила выйти из машины, и тут к «Порше» подъехала старая иномарка, из нее вышел Юрий и начал оглядываться по сторонам. Я удивилась дешевой тачке, на которой катается сын бизнесвумен, вышла на тротуар и помахала рукой. Юноша быстро приблизился.
– Ключ!
Я протянула ему брелок.
– Не знаю, он ли это.
– Я тоже не в курсе, – буркнул молодой человек, – попробую.
– Вы не ездите на «Порше» матери? – удивилась я.
Юрий раздул ноздри.
– А зачем мне кататься на нем?
– Ну… многие люди вашего возраста любят красивые машинки, – улыбнулась я.
Сын Мышатиной резко отреагировал на мое высказывание:
– Я не отношусь к категории: многие люди. Я сам по себе, моральные принципы не позволяют мне пользоваться тем, что заработали родители. Я люблю маму, преклоняюсь перед всем, что сделал отец. Да, в моей семье есть деньги. Но какое отношение к ним имею я? На меня только тратили средства: гувернантка, учителя, колледж, я пока вложение капитала, процентов не принес. Езжу на том, что сам заслужил. Не нравится моя тачка? Не смотрите.
