Даже Аню, час назад испытавшую на себе злобу демонической твари, идея попариться вдохновила. Она спросила лишь, нет ли там зеркал.
— Ни единого, — заверил Антон.
Баня была готова, и он, пожелав легкого пара и оставив прекрасную половину компании с вениками и кадками, пробежал под дождем к своей даче. Тьма оккупировала дворы, наделила кусты, беседки и дровяные навалы свойствами живых неугомонных существ. Возвела баррикады по сторонам проселочной дороги, будто утыкавшейся в бурелом, где ветвями были перекрученные нити мрака.
В притихшей гостиной Смирнов сгорбился над ноутбуком. Антон снял плащ и калоши.
— Марина позвонит, как париться надоест.
— У вас чудесная семья. И жена чудесная.
— Мы… — Антон помедлил. — Да, так и есть.
Он сел возле Смирнова.
— Что-нибудь нашел?
— К сожалению, да.
В холку под волосами будто вонзились сотни иголочек.
— Черт, — охнул Антон.
На фотографии он обнимал забившуюся в угол дочь. Зыбкая фигура дымом струилась по шкафу, длинные лапы тянулись к горлу задыхающейся Ани.
Следующее фото: Марина заслонила дочь, но не Пиковую Даму, парящую сверху.
Смирнов покрутил мышку, увеличивая изображение. Костлявая узкая, лишенная всякой симметрии морда заполнила монитор кошмарными дырами глаз, Марианскими впадинами, Кольскими сверхглубокими скважинами, в которых скрежетал ад.
— Убери это, — попросил Антон. — Умоляю тебя.
Смирнов захлопнул ноутбук.
— Ты посвятил свою жизнь… этому. Как ты живешь, Юра Смирнов? Как ты спишь?
— Я не сплю, — ответил Экзорцист. — И не живу.
— Знаешь, как избавиться от нее? Не раздразнить, а убить или прогнать?
— Я попытаюсь прогнать Даму. Шансов… сами понимаете.
— Не понимаю. Я хочу зеркала из дома убрать.
— Нет, — остановил Смирнов. — Они нам понадобятся.
— Ты-то сам, — после паузы спросил Антон, — видел эту нечисть? Не на фотографиях, а вживую?
— Нет.
— Считай, в сорочке родился. Ты вообще сталкивался со сверхъестественным? Хоть что-то ты видел?
— Видел, — сказал Смирнов. — Не Даму — другое. Один раз, но мне хватило.
— Я весь во внимании.
— Ну… — Смирнов погладил бороду, устремил взгляд на укутанное в ткань зеркало. — В шестнадцатом году ко мне обратилась молодая девушка. Марта ее звали. Напуганная, как вы. Я сразу почувствовал: это не шутки. Со мной и раньше консультировались… фрики, готы или просто мнительные домохозяйки. Но с Мартой вышло иначе. У нее подруга была… Марта попала под ее влияние.
Смирнов встал и покопался в саквояже. Извлек книжицу страниц на сто. Самодельную обложку украшал крест о трех перекладинах.
— Это так называемый «Плач Ирода». Компиляция из заклинаний и запретных практик. Вышла в тысяча девятьсот пятнадцатом году в Петербурге. Говорят, издатель облил керосином и сжег себя и весь тираж — уцелела дюжина экземпляров. Но в семидесятые добрые люди из советского эзотерического подполья перепечатали раритетную книжицу. Полагаю, пионерская страшилка про Пиковую Даму выросла отсюда.
— Здесь описывается, как призвать Даму?
Антон полистал книгу, задержался на иллюстрации: схематичная дверь и идущие вниз ступеньки.
— Да, но не только. Дама — одна из многих там.
— Где — там? — Антон вернул книжонку владельцу. Ему совсем не понравились рисунки, особенно заячья рожица с длинными жуткими зубами.
— В темноте, — сказал Смирнов, пряча «Плач Ирода». — Так вот, Марта. Экземпляр книги имелся у ее подруги. Они провели ритуал, я думаю, ритуал Бесовского шепота.
Антон сглотнул.
— Бесы обещают различные материальные блага, но за их услуги надо платить. Марта сказала, что они требуют мзду. Она видела всюду признаки их присутствия. Слышала голос: он повторял, что жить ей осталось двадцать четыре часа.
— И что ты порекомендовал?
— О, это была ужасная рекомендация. Древние книги говорили: бесы не уйдут голодными. Но вместо себя Марта могла предложить тьме человека, который любит ее. Так это работает.
— Вы… вы это посоветовали девушке? — вскинул брови Антон.
— И я буду гореть в аду, — сказал Смирнов печально.
33
Даня Полушин встретил Марту совершенно случайно, когда выходил из магазина. Она стояла на обочине, обхватив руками плечи, словно замерзла. Теплый летний ветер теребил подол ее платья: ситец то прилипал к коленям, то вздувался маленьким зеленым парашютом.
Они не были знакомы, и Даня намеревался продолжить путь, но тут Марта повернула голову. Выражение ее заплаканного лица заставило парня остановиться.
Это был страх.
— С вами все в порядке? — спросил Даня, приближаясь к девушке.
Она вздрогнула, заморгала, сбивая крупные слезы.
— Да. Все хорошо, спасибо.
— Вы уверены?
— Да, я же говорю…
Она посмотрела на Даню, и серые, дождливые глаза сощурились:
— Я вас знаю?
Даня улыбнулся как можно более дружелюбно:
— Мы учились вместе, в параллельных группах. Правда, я ушел после второго курса.
— Ты Дима?
— Даня. Даниил Полушин. А ты Марта Бобровникова, верно?
— Ты помнишь фамилии всех студентов факультета?
— Только самых красивых студенток.
Семь лет назад, тайком наблюдая за золотоволосой девушкой, сидящей в трех партах от него, Даня позволял фантазии выйти за рамки аудитории и приличия. Волосы Бобровниковой из золотых превратились в каштановые, а вот ее фигура не утратила стройности и привлекательности.
«Может, она уже давно не Бобровникова?» — подумал он и бегло осмотрел пальцы девушки. Кольца не было. Он отметил, что у Марты дрожат руки.
— Я, наверное, ужасно выгляжу, — виновато произнесла она.
— Что ты! Выглядишь чудесно.
Она порылась в сумочке, достала зеркальце и платок. Пока вытирала глаза, Даня лихорадочно соображал, как лучше всего продолжить знакомство. Отпускать ее просто так ужасно не хотелось.
— Марта, ты…
Она перебила его резким выдохом.
— Только не он снова, — прошептала, убирая зеркальце. К ним приближался молодой человек спортивного телосложения. Бритый, мордастый.
— Я ничего не понимаю, — воскликнул незнакомец, обращаясь к Марте. — Ты объяснишь мне хоть что-то? Снизойдешь до плебея? Или я недостоин объяснений? Вчера все было нормально, а теперь ты говоришь…
