— Доверьтесь мне.
— Довериться? Да кто вы, на хрен, такой?
— Врач. Бывший. — Смирнов склонился над Аней.
В этот момент девочка взвилась и вонзила ногти в щеки Экзорциста. Ее личико стало восковой маской, плохой копией настоящего Аниного лица.
Подделкой.
— Не смей! — прохрипела Аня.
Или кто-то другой прохрипел ее голосовыми связками.
— Господи, — простонала Марина, отворачиваясь.
— Руки, руки! — командовал Смирнов.
Антону казалось, он удерживает не девочку-подростка, а фурию. И откуда столько силы в этих мышцах? Он прижал к себе дочь. Смирнов подцепил кусачками кольцо. Щелкнул — и разъятый кусок металла поскакал по полу, блестя камушком.
Эффект был мгновенным. Аня ослабла, опала. Грудь вздымалась часто, но приступ миновал.
— Вот и все, — изрек Смирнов, утирая пот.
— Солнышко, как ты?
Аня не отвечала, изнеможенная.
— Отнесите ее в постель. Ей надо поспать.
Антон взял дочь на руки. Транспортировал в спальню, уложил.
— Пап…
— Я здесь, зайка. Я рядом.
Марина присела на диван, гладя и целуя Аню.
— Мне такое приснилось…
— Что? Что тебе приснилось, родная?
— Дети. Они не хотят купаться, но тетя ведет их в ванную по одному.
Родители переглянулись.
— Там большое зеркало, — прошептала Аня, опуская веки. — Дети видят себя, захлебываясь.
— Все в порядке, зайка. Дети в безопасности.
— Нет. Нет… Она поет…
Аня замолчала. Уснула. Марина осталась стеречь беспокойный сон.
Выйдя на кухню, Антон застал Смирнова, изучающего кольцо.
— Спасибо. Ты спас мою дочь.
— Пока не спас.
Антон подобрал зеркальце, не глядя швырнул в мусорное ведро и набросал сверху тряпок.
— Как ты понял, что делать?
— Это часть легенды. Пиковая Дама дарит жертве какую-то вещь — будто венчается с ней. Цепочку, пуговицу, всякую мелочь. Этот сюжет встречается не часто: три-четыре раза. Я думал, он наслоился на классическую канву легенды позже, но… — Смирнов подбросил на ладони кольцо. — Мистики называют такие предметы «рефреном». Проклятая вещь, которую демон использует, чтобы присосаться.
— А похоже на китайскую бижутерию. — Антон взял у Смирнова украшение. «Бижутерия» оставляла на пальцах зеленую пыль. — Дерьмо. — Кольцо отправилось в ведро, за зеркальцем.
— Смешной ты человек, — сказал Смирнов. Он закатал рукава и вынул из ведра колечко. — Китайская или африканская, демону без разницы.
Подбоченившись, он исследовал углы, плинтус, шторы. Вынес в гостиную птичью клетку. Антон, не оправившийся после инцидента, брел хвостом.
Марина притворила дверь спальни, присоединилась к мужчинам.
— Спит.
Антон коснулся прохладного запястья жены, подбадривая. Экзорцист выхаживал вокруг клетки.
— Слышали, — не без гордости спросил он, — как Лола трезвонила?
— Мне не до вашей Лолы было, — вздохнула Марина.
— Понимаю.
— Раньше думала, наивная, что со времен инквизиции мир поменялся в лучшую сторону. Наука, прогресс… безлимитный Интернет, а не птичка, чувствующая зло.
— Научно говоря, канарейки улавливают колебания в инфразвуке. Электромагнитные волны.
— Побольше бы таких терминов. Они как-то успокаивают.
— Лола — наш тестер.
Птичка нахохлилась. Клетку Смирнов поставил на полу, возле зеркала.
— Что вы собрались делать? — спросила Марина.
— Главное, не мешайте.
Смирнов повернул зеркало так, чтобы амальгама повторяла контуры мебели и застывшие фигуры участников странного спектакля. Антону не понравилось, каким черным был отраженный дверной проем, как кишел в нем мрак. Он вспомнил увиденное мельком в карманном зеркальце: гнездящаяся на потолке тварь, паучиха, ведьма. И множество щупалец.
Не пригрезилось ему — Пиковая Дама ползала по побелке. Может, и сейчас ползает, если зеркальце поднести.
— Ее питают любые отражающие поверхности, — пояснил Смирнов. — Фотоны, отражаясь, усиливают ее влияние. Никакого колдовства — сплошная физика.
— Что вы ищете? — спросила Марина пугливо.
Смирнов встал сбоку от зеркала, разглядывая его под острым углом. Казалось, у мужчины две головы, как у тролля из скандинавской сказки.
— Пробовали в детстве смотреть в него вот так, с края? Лучше не пробуйте.
Удовлетворившись увиденным, он потопал к саквояжу.
— Вы сказали, что работали врачом?
— Так и есть. Терапевтом в нашей первой больнице.
— И как терапевт переквалифицировался в… — Марина не подобрала слово.
Смирнов подсобил:
— В исследователи? Что ж, это произошло шесть лет назад. Один мальчик в пионерском лагере нарисовал на зеркале дверь и лесенку.
Лола защебетала, подпрыгнула на жердочке. Антон навострил слух.
Смирнов достал из чемодана фотоаппарат.
— Мальчик и его приятели позвали… ее. Один раз, второй. В коридоре зазвучали шаги — мальчик решил, это Дама идет. У него была богатая фантазия. Он планировал стать известным фотографом. Фотохудожником. — Смирнов примерился к видоискателю. — Но по коридору шла, конечно, вожатая, которая проверяла, чем ночью занимаются дети. Мальчик выбежал из туалета вслед за друзьями. Но вспомнил о свече и вернулся, чтобы ее забрать.
— Эй. — Антон указал на взволнованную Лолу.
— Рано, — бросил Смирнов хладнокровно. Навел объектив на клетку.
— Что было дальше? — спросила Марина.
— Перед тем как задуть свечу, храбрый глупый мальчик позвал Даму в третий раз. И она явилась. Она преследовала этого голубоглазого красивого мальчика. В зеркале парикмахерской она перебирала остриженные волосы. Щелкала ножницами в витринах магазинов и в экране неработающего телевизора. Мальчик рассказал обо всем отцу. Даже фотографии ткнул ему в морду. А отец стал кричать и рыться в его вещах… Он решил, что мальчик принимает наркотики.
В комнате загудело. Нарастающий звук словно исходил от стен. Антон ковырнул пальцем в ухе. Марина, немо моля о защите, прильнула к нему, и он взял ее за плечи.
— Мальчик погиб на девятый день. — Смирнов осматривал помещение через видоискатель, проворачивался по часовой стрелке. — Он сбежал из дому, сбежал от зеркал. Он думал, за городом нет ни стекол, ни луж. Он шел и шел, и дорогу ему преградили рельсы. Поезд мчал в Москву или из Москвы, в окнах маячили пассажиры. Но кроме них… я не знаю точно, но мне кажется, именно так и было… мальчик увидел в окнах эту тварь. Вагоны гремели, окна пролетали как кинокадры, а Пиковая Дама стояла на месте. И сердце мальчика взорвалось. Он упал в кусты и умер.
