Время от времени пересохшими губами она прихлебывала холодное яблочное вино из тяжелой глиняной кружки.
А потом по небу точно прошел всполох. Переливы зеленого первозданного льда качнулись невиданным занавесом. Переливы, сияющие величием сотворения мира. И это было самое прекрасное, что можно увидеть.
* * *
… Она подняла голову. Она, оказывается, заснула, уронив голову на руки.
На ней было лиловое платье — простого фасона, далекого века. В течение нескольких минут она жила сложной двойной жизнью — еще всё помня иной мир, но уже забывая, и осознавая настоящее.
Она в мастерской у мужа — принесла ему ужин. Он склонился — делает ножны к мечу. Знакомый горбоносый профиль… Неужели?
Он поднял голову и улыбнулся ей. Она не успела ничего сказать. Стук копыт окном. Гость приехал.
Всадник спешился, вошел в дом.
— Это большая честь для меня, что такой великий воин — сделал ножны к моему мечу, — с поклоном сказал он, — Береги своего мужа, женщина, и пусть сын твой вырастет столь же великим.
Они вышли на крыльцо — проводить гостя. Безбрежной гладью лежало перед ними море. И степной ветер пах полынью.
Право на рай
Глава 1. В душегубке
— Скоро, что ли, нас из этой душегубки выпустят? — Света повозилась, пытаясь устроиться в неудобном углу, — Как это у них называется — каюта?
Похоже на металлический чулан, совершенно пустой, даже лавочек нет. Только из стен торчат длинные гвозди, или штыри, или что-то в этом роде. Вот и держись за них, когда катерок качает. Хотя бы затем держись, чтобы не вписаться в них лбом.
И в эту клетушку загнали десятка два девчонок — Света еще не успела сосчитать, сколько их всего едет. Мальчишки не поместились — их оставили на палубе. Моросил мелкий дождь, там, наверху, было медленно и прохладно, а тут, внизу, они уже всё выдышали, скоро будет вакуум.
— Меня сейчас стошнит, — прошептала Ася, нервно зевая и прижимаясь к Свете. — Отвлекись, — тоже шепотом посоветовала та, — Как говорит мой любимый зубной врач бесплатным больным: «Вдох — выдох, вдох — выдох!»
— Чего — вдох?
— А ты представь, что воздух — есть.
— Идиотский совет, — раздраженно пробормотала полулежащая рядом Ирка Прохорова, — Девчонки, давайте хоть щелочку приоткроем!
— Там дождь…
— Ну и пусть дождь! Кто боится — пусть идет сюда, на мое место, тут не вымокнешь, а я — к двери. Плевать я хотела на дождь! Хоть подышу…
— Правда, давайте, а то я уже вырубаюсь.
— И я…
Ирка поднялась, и, пошатываясь, переступая через чужие ноги, пошла снабжать всех кислородом. Но дверь оказалась запертой.
— Давайте стучать!
— Тут вон как мотор шумит. Никто ничего не услышит.
Ирка пару раз ударила ногой в дверь, ещё повернулась, врезала пяткой, сказала:
«Глухо, девки!» — и вернулась на своё место.
Оставалось только безропотно ждать. Света прикрыла глаза.
Они выехали из дома несколько часов назад, утром, а сейчас близился их первый походный вечер. Но все были уже грязные, липкие, уставшие и голодные. И злые. Эти автобусы, которые отправляются не по расписанию. Пыльный ветер в раскрытые окна. Вокзалы, пересадки. Нервотрепка с билетами.
Галина Ивановна всем объясняет, что едут студенты-практиканты, археологическая экспедиция. И тогда ими начинают интересоваться, задавать глупые вопросы и давать не менее глупые советы.
— Клады ищете? Да разве так найдешь? Вы бабок в деревнях порасспрашивайте — они знают, что и где после революции зарывали.
Ну, как объяснить всем этим доброжелателям, что едут практиканты раскапывать древнее поселение, три тысячи лет до нашей эры, где и железа-то предполагается найти всего ничего, а больше — керамику, остатки разбитых в незапамятные времена крынок и кувшинов.
— А кто найдет могильник — тому куплю бутылку французского коньяка, — торжественно пообещала руководитель практики.
— Галин Иван, но в одиночку пить не будешь. А на всех — что бутылка? Вы нам поставьте бочонок пива — мы вам сразу все найдем. Хоть пирамиду.
— Нет, товарищи, ни за что! Экспедиция — это, прежде всего, сухой закон.
Начальница каждый раз пугалась всерьез. Как будто вокруг нее уже простиралось мертвое поле из пьяных студентов, а ректор подписывал ей заявление «по собственному желанию».
Но теперь, по большому счету, всем было все равно. И бутылка французского коньяка представлялась гораздо менее привлекательной, чем ведро горячего чая. А еще для полного счастья, надо было добраться, наконец, до места, разбить лагерь, заползти в свою палатку, вытянуть ноги и дышать, дышать…
Ася бессильным движением пристроила голову на коленях у Светы.
— Очень теперь понимаю тех, кто на подводных лодках, — чуть слышно пожаловалась она, — Бедненькие! Наверное, вот так же помирали, когда вовремя всплыть было нельзя.
— Скорее всего, — мрачно согласилась Света.
И все-таки, если б не духота, ей бы все это нравилось. Какое-никакое, а начиналось приключение. Света так устала от последних месяцев домашней жизни…
Началось с черной полосы зачетов-экзаменов. Их сдавали все студенты, но историкам особенно не везло. Приходилось перелопачивать целые горы литературы, да еще каждый преподаватель норовил включить в список что-нибудь исключительное. Только в ОРК — отделе редкой книги — и достанешь, да и то в очередь.
Света уже привыкла — заходишь в читальный зал областной библиотеки: множество столиков, множество лиц. А вот если лица и столика не видно, одни книги до потолка — значит там родной брат, историк. Отыскивай его под этим завалом и жми лапу.
— «Повесть временных лет» достал?
— Нет, в «отказах» оказалась. Уже выдали кому-то. Грекова монографию конспектирую.
И ведь каждый том столько весит, что им убить можно. Причем даже замахиваться не надо, просто уронить сверху — и готово.
Без четверти девять вечера на стене под потолком оживал динамик:
— Уважаемые читатели, просим сдать книги, библиотека закрывается.
В огромном старинном здании — это царство книг занимало одно крыло. В другом располагалась хореографическая школа. А центр был отдан Театру оперы и балета. Два крыла к вечеру стихали, а в театре начинался привычный праздник. Света же, с тоской глянув на сияющие окна, позволяла себе единственную роскошь — пройти пешком две-три остановки. Блаженно было ощущать весенний ветер, дышать запахом первых клейких листьев…
— Эй, принцесса!
Но на такие пошловатые голоса она не откликалась, бежала к трамваю. Света жила вместе со старшей сестрой. У той полгода назад родились близнецы. Теперь Витька и Ванька только начинали ползать. Света едва успевала открыть двери, как нужно было включаться в домашнюю круговерть.
