— Нет. Не стоит щадить меня. Я не буду сеять панику, — заверила Джолин.
— Ладно, — вздохнул Джоэл. — В конце концов, вы с этим как-то связаны, поэтому буду предельно откровенен и предельно серьезен. Джолин, возможно, кто-то пытается вас убить. У вас есть враги?
И вновь вместо непринужденной беседы получался допрос, на этот раз из-за неуместного вторжения Ли. Но Джоэл не злился на друга, в конце концов, он бы и сам сорвался на неизменные вопросы, которые терзали его и ночью, и днем, и на дежурствах, и в выходные.
— Нет. Нет вряд ли, — покачала головой Джолин, отступая на шаг. Она кинула исполненный немой печали взгляд на распахнутую дверь, которую загораживали два охотника. Джоэл тут же отошел в сторону и жестом велел отступить Ли, чтобы гостья не ощущала себя в ловушке.
— А если подумать?
— Уже нет, — с нажимом на первое слово отозвалась Джолин. — Знаете, если это официальный допрос, я готова прийти в департамент, но сначала предъявите мне доказательства и предписание. Насколько я знаю, в компетенции рядовых охотников не входит допрос свидетелей.
— Я хочу лишь помочь, — едва не простонал Джоэл, но гостья не оценила. Она торопливо вручила корзину, слегка пнула мешок с углем и жестко отрезала:
— Заберите, пожалуйста, то, что я принесла. И позвольте мне уйти. Вы меня пугаете.
И раньше, чем ее слова слились с пылью на пороге, Джолин унеслась вниз по улице, плутая по незнакомым задворкам и сбиваясь с шага. Джоэл долго глядел ей вслед. Ли в замешательстве стоял рядом, а потом с протяжным присвистом вздохнул:
— А так все хорошо начиналось. Джо, как ты умудряешься каждый раз все портить? Ну, почему при встрече с любой девушкой тебе надо сразу говорить о работе?
— Кто из нас испортил? — недовольно фыркнул Джоэл, смерив Ли пристальным взглядом.
— Я хотел пошутить, — развел тут руками.
— Неудачная шутка.
— Я хотел, чтобы она знала правду. Но зачем ты начал допрос? — оправдывался Ли, и Джоэл понял, что вновь сам виноват.
— Потому что эта девушка лжет, — ответил Джоэл, ожесточенно вцепляясь в дверной косяк. — У нее есть враги. И, возможно, она знает, кто они.
— Значит, мы должны выяснить, что она знает. Ты думаешь, это старый пекарь?
— Не знаю. Если бы он хотел ее убить, то уже убил бы. Так или иначе, он омерзителен.
— Выясним, — ободрил Ли, и они поднялись в мансарду, но разговор распадался случайными репликами, как неправильный узор Ловца Снов. Вскоре повисло долгое противное молчание. Ощипанная тушка курицы лежала на столе, выставив вверх обрубки лап, мешок с углем гулко опрокинулся, когда Джоэл кинул его в угол, поднимая облачко черно-серой пыли.
— М-да, хоть бы убрался, — протянул Ли.
— Хоть бы, — ответил, как эхо, Джоэл. — А… Нет. Я вчера убирался. Это уголь.
Они уставились друг на друга, опять как будто совершенно чужие, разделенные призрачным туманом. Слова не приходили, смешиваясь смутными обвинениями и немедленным оправданием: Ли не прогонял Джолин, ее преследовали собственные кошмары.
— Я, наверное, пойду отсюда. Я все испортил и вообще. Признаю! Сегодня я все испортил! Не буду мешать тебе в твоем гневе на меня, себя и всех-всех-всех? — спросил Ли, вжимая голову в плечи.
Джоэл увидел как наяву туман, в котором тонул любимый, тот туман, который принял за дым, туман, который предшествовал появлению черной воронки. Серое марево архивных бланков бесконечной картотеки с ненужными именами и адресами. Все ненужные и лишние, когда теряются и уходят самые близкие, самые дорогие. И все из-за этой проклятой работы в проклятом городе, утратившем свет маяка. В тот миг Джоэл всерьез испугался, что Ли исчезнет и больше не вернется. Любимый уже приоткрыл дверь и собрался уходить, когда Джоэл поймал его за руку и притянул к себе, требовательно, жарко и отчаянно.
— Останься. Пожалуйста, — глухо прозвучал осипший низкий голос, и Ли робко улыбнулся:
— Правда? Все в порядке? Я… я прощен?
— Да! Да, я тебя и не обвинял, — твердил Джоэл, прижимая к себе возлюбленного, а он со сладостной безмятежностью прошептал:
— Мы дожили до выходных. — Он оживился. — Надо отметить! У меня для тебя был сюрприз!
Джоэл привык только к нехорошим сюрпризам, но Ли засветился озорной радостью.
— С днем рождения! — возвестил он и развернул неприметный бумажный кулек, который до этого носил под мышкой. Джоэл даже не обратил внимания, а теперь удивился: в руках Ли с гордостью сжимал такую же, как у него, черную треуголку с приятным бархатистым ворсом. Джоэл-то считал такие вещи ненужным украшательством, но от подарка любимого не отказался бы. Ли это знал и умело использовал.
— Ли… — растерялся Джоэл. — У меня не день рождения.
— Но ты же сам не помнишь дату, — пожал плечами возлюбленный. — Давай будем отмечать в этот день. Тридцать восемь лет — не шутка для охотника.
Затем он бережно надел на голову Джоэла треуголку и обнял. Джоэл смутился, Ли промурлыкал:
— Пусть у нас будет что-то общее.
— Чтобы все знали?
— А кто все? По-моему, все охотники и так знают. А до горожан нам дела нет. Скажем, что это форма.
Джоэл улыбнулся, он обнял Ли, крепко и страстно, чувствуя приятное тепло во всем теле, одновременно возлюбленный прильнул к губам требовательным долгим поцелуем. На время таких выходных они уже были не просто напарниками и совсем не просто друзьями. С каждым годом это чувствовалось все сильней. Все прочнее свивались незримые нити, притачавшие их друг к другу.
Ли потянулся к вороту рубашки Джоэла, расстегивая одну за другой пуговицы, Джоэл решительно сдернул с плеч возлюбленного его вычурный плащ. Под пальцами ощущалась лишь тонкая ткань сорочки, но вскоре была снята и она. Наконец удалось прикоснуться к бледной мягкой коже столь желанного тела, очертить все его выступы и впадинки. Пальцами, языком, вслушиваясь, как с губ возлюбленного срывается прерывистое истомное дыхание…
Вскоре на них не осталось ничего, кроме двух одинаковых треуголок, но и те замерли на столе, пока разгоряченные любовники жадно сплетались в экстазе страсти на тесной кровати. И все пережитые потрясения, все сомнения, лишь подогревали, приносили новые оттенки наслаждения, яркого, как стекла старинных витражей.
Джоэл утрачивал связь с реальностью. С ним был Ли — этого хватало. Вместо всего мира, вместо всех загадок Змея. Только одна мансарда, где они остались вдвоем. А вокруг — кобальтово-темное море чужих жизней, далекое, заоконное. А здесь, в настоящей реальности, остался только тесный дом и двое в этом доме. Но упоение проходило слишком быстро.
— Мы дожили до выходных. Хоть бы в эти три дня нас на подняли по тревоге… — думал вслух Ли, когда они лежали на смятых простынях, усталые, почти изможденные, как после долгой погони. Джоэл глядел в потолок и рассеяно поглаживал спину Ли. Вдоль ложбинки позвоночника струились капельки пота, Джоэл задумчиво выводил из них затейливые узоры. Ли временами смеялся от щекотки. Мир вокруг на короткие часы перестал существовать, реальность по-прежнему не настигала, не пронзала сомнениями и тревогами сотен версий бессвязных событий. Потом, все потом — вся их проклятая служба, все неразгаданные тайны. В такие моменты мир принадлежал только им двоим, больше никому.
