— Ну что вы, право, не стоило. У меня есть прекрасный плед из овечьей шерсти. В долгие ночные дежурства здесь сидеть, знаете ли, холодновато, — как можно более мягким тоном отозвался телеграфист и укрыл Джолин поверх плаща еще упомянутым одеялом. Джоэл немного успокоился и оставил ее под опекой старика, пообещав обязательно вскорости вернуться.
— Прибыли! — возвестил выглянувший на улицу Ли.
— Батлер! — приветствовал вскоре Джоэл принесшегося на собачьей упряжке друга. Следом за ним, как ведьма на помеле из древних сказок, прибежала по крышам растрепанная Энн. Ее выдернули из академии. В последние годы она работала с новобранцами днем, поэтому внезапная тревога выбила ее из объятий сна. Но тем хуже для монстров.
Батлер и Энн считались опытными охотниками. И пусть у Батлера накануне погиб напарник, он ничем не выдавал боль новой утраты. Джоэл знал: лучшее лекарство от боли из-за обращений близких — это истребление монстров. И если новая тварь насылала кошмары, которые способствовали перекидыванию в сомнамбулу, то тем более стоило его как можно быстрее найти ее и уничтожить.
— Ну что, дадим жару? — криво ухмыльнулась Энн.
— Ради тех, кто с нами, и в память о тех, кто почил, — тихо помолился Батлер, доставая свою длинную саблю.
Собак он оставил у телеграфиста, там же Энн захватила несколько метательных ножей. И они вчетвером отправились прочесывать район. По Кварталу Ткачей сновало множество отрядов. Вероятно, из местных уже никто не спал, но все затаились, молясь каждый своему божку в едином порыве, чтобы нечто зловещее, из-за чего подняли столько охотников, не проникло в их жилище.
— Да где же он? — фыркал и рычал Ли, когда они битый час провели в бесполезных поисках. Удалая бравада сменилась тревожной раздраженностью.
— Вы бы еще погромче орали, мальчики. От вас все сомны разбегутся, — ответила ему Энн, щуря глаза и прислушиваясь к малейшему шороху. Джоэл же ориентировался на отпечатки зловещей ауры. Несколько раз им попадались обугленные отметины и полосы от когтей. Но все они вели в никуда, следы уже остыли, и возникали опасения, что тварь переместилась в другую часть города. С маскировкой и умением стремительно двигаться для Вестника Змея это не составило бы труда. Впрочем, там тоже ждали поднятые по тревоге охотники. И от общего состояния напряженных поисков Джоэла охватывало все нараставшее беспокойство: от одного упоминания трехметрового создания Верховный Охотник не пожалел поднять всех, включая тренеров академии и охотников в запасе. Словно он ждал такой новости, предчувствовал появление этого невероятного существа.
— Мы ходим кругами! Что вы видели? — сердилась Энн, высматривая следы. Они уже несколько раз обошли место, где Джоэл нашел Джолин. Но там лишь валялись булочные крошки, кусочки ткани с подола ее изодранного платья да вывороченные из стены кирпичи. На вид проулок замер и представлял интерес только для следователей, но Джоэл чувствовал отголоски темной ауры. Он улавливал ее, когда в сознании яркой вспышкой возникал бесконечный огонь. Ли тоже что-то ощущал, временами сдавливая голову и устало растирая шею. Так они и ориентировались, но никого не находили.
Вдруг пламя окутало Джоэла яркой волной, охватило колючей проволокой сковывающего ужаса. В горле застрял крик, и ужин все-таки выплеснулся на мостовую горькой желчью с кусочками жесткой морковки. После рвоты не полегчало. Ощущение неизбывного всепоглощающего кошмара лишь нарастало, вздыбливаясь стенами едкого дыма.
— Джо! Что с тобой? — воскликнули на разные лады друзья.
— Ты ранен?
— Это все крысятина! Говорю я вам…
Но Джоэл оборвал их нечеловеческим ревом:
— На телеграфную станцию! Быстро!
Команду никто не обсуждал, все понеслись по улице, увлекаемые, как порывом ветра, нараставшим ощущением непоправимой беды. Она летела впереди них. Потом раздался приглушенный звон стекла.
— Следы! — вдруг заметила Энн, обернувшись на звук.
— Искры свежие! — ухнул Батлер.
Цепочка черных тлеющих отметин перечертила улицу, со стен домов лабиринтом трещин скалились царапины от когтей. Кое-где попадались распотрошенные в щепки ящики, снесенные парусиновые тенты и сбитые вывески. Монстр явно не шел, а бежал. Потом взору отряда предстало куда более жуткое зрелище.
Оно началось с трупа ездовой собаки Батлера. Пса разорвали пополам, он лежал с вываленными внутренностями, сквозь которые просматривался вывороченный и несколько раз сломанный хребет. Батлер глухо застонал, когда, пройдя дальше, наткнулся на труп еще одной собаки. И второй, и третьей. Они протянулись зловещей цепочкой. Их размотанные кишки вели жуткой указующей нитью к станции, вокруг которой расплескались осколки выбитых окон и клочки лент. Сорванная с петель стальная дверь врезалась в край крыши соседнего дома, а телеграфный аппарат пробил витрину аптеки на другой стороне улицы. И тогда завыл и застонал уже Джоэл.
Его попытались удержать, призвать к осторожности, но он в почти бессознательном состоянии кинулся к развороченной конторе, готовясь к самому худшему. Хотя внутри все не верило страшным и очевидным предположениям.
— Старик… — выдохнул Ли, когда вошел следом и задел ногой обезглавленный труп. Тело несчастного буквально разорвали на куски, которые медленно стекали по окровавленным желтым стенам.
— Джолин! — нечеловечески взвыл Джоэл, глядя на мешанину перемолотых когтями органов.
— Оттащите его! — скомандовала Энн, хотя голос ее дрожал. Но никто не посмел.
— Не дотрагивайся! — прорычал Джоэл. В тот миг он как никогда был близок к обращению. И не нужны для этого клыки, копыта или когти. Внутренний монстр рвался наружу от отчаяния, сдирая заживо кожу, выкручивая хребет, как у растерзанной собаки и убитого телеграфиста. Неужели среди этих искореженных останков затерялось и тело Джолин?
Джоэл завыл, когда наткнулся на искромсанный в лоскуты зеленый плед. Рядом с ним в таком же состоянии обнаружились фрагменты плаща. Ответ о судьбе той, которую укрывали эти вещи, напрашивался сам собой. И все же Джоэл упрямо не верил, не верил, готовый в тот миг отправиться на самого Змея в одиночку. Боль бессилия захватила его, повергая в безумие. Он даже чуть не ударил Ли и случайно врезал Батлеру, когда друзья попытались вывести его на улицу. Нет, он не мог оставить… Не мог принять свое поражение. Он и так сегодня достаточно трусил, сомневался и медлил. Он ведь знал, что у нее есть враги, он один. Он должен был остаться рядом с ней, сторожить ее! И никак иначе! Иначе… Вот что вышло из его «иначе». Ненависть к себе воздвигала перед глазами не просто стену огня, но настоящую бездну вечного пламени для проклятых. Бесконечно ему терзаться этой болью, бесконечно обугливаться до костей.
Джоэл метался среди хаоса телеграфной станции, переворачивая и ломая чудом уцелевшие предметы, одним из которых оказался массивный стол с шестью бездонными ящиками. Его некогда покрытую зеленым сукном поверхность до черноты залила кровь. Там же лежали отсеченные пальцы несчастного телеграфиста. Но сам стол покоился незыблемым монолитом. И из-под него, из-под недр столешницы вдруг раздался слабый всхлип. Тихий, почти неуловимый.
