— Нет, Батлер работает один… С упряжкой собак. Он вообще… странный такой стал, то радостный, прямо блаженный, а то вдруг лица на нем нет от тревоги. Ладно, он сам расскажет, наверное, — ответил Ли. — А я работаю с Мио, ну, младшим охотником. Вроде обучаю его. Забрали мы мальчишку от того идиота Найта. С ним работать-то никто не хочет.
— Хм, Мио… И Мио теперь наш сосед. Мне начать ревновать? — усмехнулся Джоэл.
— Нет. Этот малец оказался большим ценителем женских прелестей, в свободное от работы время, разумеется. К нему Лулу шастает из академии только так, — отшутился Ли.
— Да, разумеется. Я не всерьез. Ну, а ты? Небось, с Мартиной зажигал? — беззлобно подтрунивал Джоэл. Подобные разговоры порой лишь больше распаляли между ними страсть. Но на этот раз Ли задумчиво ссутулился и тихо ответил, обхватив обеими руками круглый глиняный стакан:
— Я ждал. Наводил порядок в мансарде, расписывал сундуки. Так-то и времени особо не было, но когда выдавалась минутка… В общем, ждал, что ты выйдешь из госпиталя, и мы снова будем… вдвоем. Здесь, под самой крышей.
— А как же «утешение» вдов и прочие радости?
— Никак, — энергично помотал головой Ли. — Пока ты лежал там, пока мучился, я не мог думать о каких-то там «радостях». Без тебя все потеряло смысл.
— Но вот я здесь.
— И я рад! — воспрянул духом Ли и широко улыбнулся. — Ладно, Джо, мне уже пора на дежурство.
— Так рано?
— Да, приходится показывать Мио, как правильно развешивать Ловцы Снов. Ты же знаешь, сколько у новичков тратится на это времени.
— Я бы мог помочь. Показать, — предложил Джоэл.
— Пока не стоит. Потом — да, возможно. Но пока отдыхай. Ты же первый день вне госпиталя.
Снова забота уколола тонкой занозой обиды. Джоэл покорно вздохнул:
— Ладно, я буду ждать вас.
— Мио! Мио! Эй ты, дуб зеленый, криворукий неумеха! Вперед, подъем! — донесся снизу решительный голос Ли, но его подколки не шли ни в какое сравнение с грубым обращением предыдущего наставника. Мио радостно вылетел из своей скромной комнатки.
— М-да, Ли, учитель ты еще тот, — усмехнулся Джоэл, как-то незаметно для себя вытягивая вперед правую ногу. Дурная привычка. Он обещал помочь, научить развешивать Ловцы. Но при этом чувствовал, что после недолгой прогулки голень налилась тяжестью и пульсировала. Плохо…
Он ощутил себя подранным во множестве свар старым псом, передающим неразумным щенкам необходимые для жизни знания. Первым «щенком» был Ли, который теперь сам шефствовал над «зеленым» выпускником академии. А Джоэл уже оставался в мансарде. Если еще не списанный, то близкий к этому.
Он задумчиво рассматривал свое отражение в мутной поверхности ягодного взвара. И хоть картинка представала красновато-бурой, она не скрывала новых морщин, тянущихся лапками в уголках глаз. Еще он знал, как поблекла их пронзительная синева, выгорела усталостью, точно холст на солнце. К счастью, самоуничижение продлилось недолго: в дверь постучали. Джоэл встал с места и открыл медленнее, чем хотел бы.
— Я… Я могу войти?
— Батлер! Как я тебе рад, старина!
Батлер еще не собирался на дежурство, даже одежда на нем оказалась не рабочая, а наоборот — праздничная. Бежевый костюм и белая рубашка не вязались с привычным образом друга. Джоэл задумался, с чего бы такое преображение. Последние несколько месяцев Батлер носил исключительно черное, словно траур по всем напарникам, которых не сумел уберечь. Он всегда безукоризненно следил за собой: подстригал темно-каштановую бороду, чистил ногти, но никогда не выглядел таким нарядным и… счастливым. Джоэл не понимал, в чем дело, и терялся в догадках. «На Энн ты что ли наконец женился?» — подумал он, но засомневался.
— Как дела? — спросил Джоэл и указал Батлеру на табурет, где недавно сидел Ли, затем налил ягодного взвара и предложил мелкую зажаренную рыбу или свежих яблок. Друг, впрочем, отказался, только торопливо сделал несколько глотков, как будто у него резко пересохло в горле.
— Хорошо, — выдохнул Батлер, и глаза его заблестели от потаенного восторга, но весь образ выражал тревогу. Он что-то скрывал. Нечто прекрасное, но, казалось, запретное. Джоэл перебирал в голове варианты, приходя к выводу, что для охотника существует не так уж много табу. Кроме нескольких… Возможно, самых важных. И одновременно с пронзившей сознание мыслью, воплотившейся в свинцово-тяжелую уверенность, Батлер сам признался:
— Джо, у меня родилась дочь, представляешь?
Голос его прозвучал тихой мелодией вечернего дождя, первой капели, опадавшей утренней росы — едва уловимый, спокойно-воодушевленный. Так же говорил святитель Гарф, узревший Стража Вселенной, постигший чудо. Чудо…
Именно ореол живого свидетеля чуда окутывал ныне и Батлера. Он, как в молитве, сложил длинные пальцы вокруг горячей чашки и пристально смотрел на Джоэла, улавливая малейшие изменения на лице друга: боялся осуждения, надеялся на понимание. И что там еще?
Джоэл окаменел на своем табурете, лицо его тоже наверняка перекосилось в неопределенной гримасе, как у горгулий с водостоков Айгрежи. Что ответить? Как реагировать? Пусть он и догадался о нарушении устава, но считал, что речь о тайной свадьбе, никак не о рождении ребенка. В сердце всколыхнулась обида: все самые важные факты проплывали мимо него, а он привык все знать. Друзья скрывались лучше врагов. И это одновременно пугало и раздражало. Вот, о чем Батлер говорил с раненой Энн, вот, почему она смеялась над Джоэлом. Как же глупо! Они не доверяли ему, боялись, что он выдаст Уману? Или кому еще выдаст… Или не хотели тревожить своей радостью. Конечно, ведь проблемами делиться легче. Джоэл обиженно сжал зубы.
— Ты нарушил запрет, — только и выдавил он из себя, как самый закостенелый формалист-бюрократ. Половина охотников запросто обходили правила устава и заводили неофициальные семьи, не докладывая начальству. И пока служитель цитадели исправно исполнял свои обязанности, никто и не смел жаловаться.
Но Джоэла охватывала небывалая тоска покинутого: пока он валялся в госпитале, жизнь шла мимо него. Возможно, пролежи он отупевшим бревном еще пару месяцев, от него отвернулся бы и Ли. Вот Батлер уже скрыл свою неведомую пассию. Или друзья все же боялись его? Боялись верного пса Верховного Охотника? Даже смешно, смешно и горько. Если бы Батлер, их тихий несчастный Батлер, рассказал обо всем раньше, Джоэл помог бы ему, поддержал во всем. Но теперь растерялся.
— Я знаю! Знаю, но мы с Идой не могли друг без друга, — оправдывался Батлер, нервно пожимая плечами.
«Ида. Вот, о ком говорила Энн. Ида! Отлично. Мы знаем ее имя», — подумал Джоэл и строго спросил:
— Ты на ней женился?
— Тайно. Святитель Айгрежи благословил. Незадолго до рождения нашей девочки.
— И… давно у тебя… дочь? — растягивая слова, как пьяница, спросил Джоэл. Батлер не заметил фатального замешательства собеседника. Он тараторил, как ополоумевший:
