– Да, конечно. И всё же, всё же…
Прежде чем послушно кивнуть, я привычно осмотрелся в поисках бесов. Результат не заставил себя ждать. Их не было. Вообще ни одного, ни рядом с профессором, ни в кабинете. Присутствие нечистой силы всегда оставляет свой след, кто бы что ни говорил. Меня учили их видеть, но тут…
– Пожалуйста, распишитесь вот здесь.
Но даже если я их не видел, то уж Гесс-то ни за что бы не пропустил, а он молчит. Я взял авторучку, склонился над поданным документом и на секунду замер. В мой локоть ткнулся холодный кожаный нос. В его голосе была невысказанная боль.
– Тео, получается, меня ты тоже придумал? Значит, меня нет.
Обернувшись, я присел на корточки перед верным псом, обнимая его за шею и трепля по загривку:
– Как это нет?! Что за глупости, напарник? Ты не выдумка и не иллюзия, вот же ты!
– Подпишите, пожалуйста.
– Сейчас, сейчас, минуточку. – Я смотрел в круглые глаза добермана, и слёзы застилали мне взор. – Видите, он же думает, что его обидели.
– Собаченька не существует?
– Ты не выдумка! Ты… хочешь меня кусь? Выдумки не могут кусаться!
– А я могу? – не поверил он, лизнув меня в щёку.
– Да подпишите уже… э-э… бумаги-и-и!
Мы с Гессом изумлённо обернулись в сторону взбесившегося профессора психологии. Кажется, человека немного потряхивало, такое бывает: суета, усталость, бытовые проблемы, переутомление, каждодневное общение с идиотами. О-о, как я его понимаю…
– Кусь, – сообщил честный доберман, смыкая страшные челюсти у меня на предплечье. Боль такая, что…
– А-а, задница же Вольтерова-а!
Глаза я открыл уже на кухне. Анчутка, не поворачивая головы, сообщил, что ужин будет подан через пять – десять минут, а пока не соизволили бы мы отвалить из его рабочей вотчины?
– Ты живой? Не фантазия, не бред, не…
– Амиго, ты где набрался?!
От избытка чувств я бросился вперёд, едва не задушив безрогого красавчика в дружеских объятиях. Он, по-моему, даже отбиваться пытался, пока не понял, что к чему.
– Парни, его святейшество дома, вы охренели, мин херц? Чё за коза ностра-то?
Я даже не знал, как сразу объясниться, поэтому ухватился за озвученную информацию.
– Отче, можно поговорить?
Ни один православный священник в похожей ситуации не ответит вам «нет, нельзя, потом, я занят, записывайтесь в очередь, в очередь, сукины дети!».
На этот раз мой разговор с батюшкой длился не более пары минут. Потом он просто выкинул меня из своей комнатки, схватился за телефон и долгое время на кого-то орал, с кем-то ругался, чего-то требовал, нарываясь по полной программе и ничего на свете не боясь! Он, вообще, безбашенный дядька: если считает, что борется за правое дело, его и американским ядерным крейсером лоб в лоб не свернёшь с курса. Чёрный президент Обама пытался, а толку-то…
– Анчутка!
– Слушаюсь, ваше святейшество!
– Накрывай от на стол, что ли?!
В общем, в тот вечер ответов на свои многочисленные вопросы я не получил. Скорее наоборот, отец Пафнутий честно заявил, что в Системе в очередной раз признали свою ошибку, некий (вечный!) сбой программы, соответственно которому я должен был бы попасть в Минск, где находится известный на всю Европу центр реабилитации борцов с нечистью.
Говорят, что Батька личным распоряжением утвердил эту программу, отдав под неё два ведомственных санатория с большим участком в Беловежской Пуще. Конечно, он рассчитывал таким образом получить определённые льготы на газ и нефть, но это его право. С другой стороны, Российская Федерация до сих пор не обустроила подобные клиники общевойскового типа для лиц, пострадавших в горячих точках борьбы с нечистью. Так что все искали компромисс.
Белорусы быстрее оценили, обдумали, взвесили и признали эту проблему, наши оборзевшие бюрократы на местах чешутся до сих пор. Да в конце концов, спросите любого среднестатистического жителя России: в кого вы больше верите, в Бога или в бесов? Все отвечают: в Бога, конечно! Ни на миг не задумываясь, что таким образом, соглашаясь с одним, они автоматически подтверждают реальность существования другого.
Как так? А вот как-то так…
На этом месте, задница Вольтерова, возникает главный вопрос: куда же я тогда попал? Кто был этот самый Адихманов Алимхан Иезуитович?! Уже одно имя-отчество которого, по идее, должно было заставить меня задуматься, но нет!
Как бывший военный я же привык доверять всем, кто имеет хотя бы диплом санитара ветеринарной службы. Везде, где есть пот и кровь, суровая профессия врача овеяна непререкаемым авторитетом! Почему? Не догадываетесь?
В армии рядом с вами служат очень разные люди, и далеко не все они пришли сюда по зову сердца. Подавляющее большинство откликнулось на обязательную повестку чисто из нежелания идти в тюрьму. В конце концов, сейчас срок службы в армии один год, а срок в тюрьме на зоне для уклониста два года. Есть над чем поразмыслить, как считаете?
Я к тому, что далеко не с каждым можно идти в разведку или доверять правильно перевязать себе рану. Поэтому и привыкаешь относиться к врачу как к некому святому, который ВСЕГДА поддержит и спасёт. Получается, что в этот раз моё доверие сыграло со мной злую шутку.
Не помню, говорил ли я об этом раньше, но… В отличие от моих сокурсников я не получил повестки в указанный срок. Но, будучи самым романтическим готом, я воспринял задержку как некий знак свыше. Вроде бы словно высшие силы Света были против того, чтоб я брал в руки оружие.
Однако истинный чёрный гот, подаривший свою душу матушке-Тьме, не нуждается в железе или огне, в прощениях или уступках, его смерть и так предначертана во всех древних письменах Великим Отцом на всех живых и мёртвых языках этого бессмертного мира! Но моя девушка хотела видеть меня изменённым, значит, стоило поступить вопреки всему. Я пришёл в военкомат и сам выбил себе повестку! Как же радостно мне её выдали, какой сознательный призывник пошёл, а?
Но теперь я не просто бывший гот, я ещё и снайпер, и бесогон, и…
– В общем, от нет и не было такого-то психолога в Системе.
– Не понимаю.
– Да кто от поймёт-то? – раздражённо повёл широкими плечами отец Пафнутий. – Дезмо от, как ты его называешь, сразу нужную кнопку-то нажал. Тебя-то, стало быть, куда надо от и отправили. А только нет и не было в ихнем от штате сотрудников Системы каких-то там мусульманских Алимханов Иезуитовичей. Тебе от самому-то имя сие не показалось от чутка подозрительным, а?
– С чего бы вдруг? У меня знакомый стоматолог был в клинике Иешуа Абдулхакимович Кикабидзе, еврейский азербайджанец из Грузии. Почти дворянского роду, и ничего, в зубах разбирается! Прекрасный доктор, до сих пор его пломбы стоят.
