И дело было даже не в завлекательных, небрежно рассказываемых ею историях. Все дело было в Кире.
Кира просто жила, как творила. Улыбка на Кирином лице то вспыхивала, то гасла, и Игорь точно знал — так она улыбается только ему. И вообще все было только для него — Кирины глаза, выражающие особенное к нему внимание, Кирины гримаски специально для него...
А у Б. А. всегда был наготове анекдот, и он так тепло Игоря расспрашивал — рассказывай, говорил о том о сем и обо всем.
Какие же Ракитины были чудными, необыкновенными!.. Так что Кирилл на фоне своих родителей выглядел бледновато.
В их отношениях явственно присутствовал некий обмен. Ну и что здесь плохого? Любые отношения — это обмен, а в данном случае было очевидно, чем именно менялись.
Игорь знакомил Кирилла с девочками, и вся эта часть жизни была на нем всегда и в тот весенний вечер в частности.
Глупо было бы думать, что Игорю и Кириллу всегда хотелось только одного — сидеть за столом со взрослыми и внимать Кириным рассказам. Мальчишкам было по двадцать лет, и больше всего на свете им хотелось... как бы правильно выразиться... любви? Heт... Секса? Тоже нет, секс все же предполагает некоторую изощренность, хотя бы осмысленный выбор партнера. Мальчишкам, Кириллу, Игорю и кому-то третьему, чье имя теперь забылось, хотелось трахаться, уж извините. И больше ни о чем они в тот весенний вечер не могли думать, и это чистая правда.
Игорь рылся в записной книжке. У него имелась своя система записи: Галя — н., что означало «не дает», Дина — д., 30 («дает за тридцать рублей»), Катька — б. (понятно, что это означало: не за деньги, но всем).
И Таню, и Ларису, и Иру в дом Ракитиных привел именно Игорь.
Кирилл не терпел театр, и актриса не казалась ему, как всем нормальным людям, воплощением женственности, сексуальности и тайны. Актрисы были хорошо знакомыми существами неприятной ему породы. Но так уж случилось, что его первая любовь (сам он никогда бы не назвал Таню так ужасно, пошло, но как нам еще ее назвать, если до Тани Кирилл вообще любил только маму? Пусть будет первая любовь), так вот, его первая любовь была актрисой.
Тот теплый апрельский вечер был задуман всеми участниками как проходящая сцена в жизненном спектакле с проходящими же персонажами, каких в юности бывает бессчетное множество. Все эти девочки и мальчики, что вызванивали друг друга, приглашали в гости, знакомились и вступали в безликие интимные отношения, забылись навсегда, как забылись теплые апрельские вечера. Ну, а в тот вечер судьба, прикинув что-то в небесной бухгалтерии, явно решила не разбрасываться, а сэкономить свои усилия и создать из данных случайных парочек кое-что монументальное, например семью или что-то вроде того — как пойдет.
Итак, в тот вечер культурных посиделок с Кирой и Б. А. не предполагалось, они были на даче, в Комарове, и Кирилл с Игорем и с кем-то третьим хотели использовать пустую квартиру по назначению. Сегодня там собирались веселиться, а при мальчишеской удаче — и ночевать три пары. Неизвестно, совпадали ли планы мальчиков — разойтись по комнатам — с намерениями девушек, но было очень много вина, слишком много для трех пар.
Таню Кирилл с Игорем встретили на улице. Игорь напомнил ей о знакомстве в какой-то компании, у Тани оказался свободный вечер, чудесным образом совпавший со свободной квартирой! Повезло!.. Самым пикантным во всем этом было то, что Таня никогда не встречалась с Игорем ни в какой компании, но Игорь был так хорош собой, так безобиден на вид и так убедительно ее клеил, что она притворилась, что встречалась. Таня сыграла хорошо, как и полагалось актрисе.
Вторая девушка, Ира, была не менее случайной — она была выужена из записной книжки. Подруга подруги Игоря, Ира случайно скучала в этот вечер дома и согласилась познакомиться с классными ребятами. Она захватила с собой Ларису, подругу, представив ее как «Лариска-актриска». Сама Лариса на этом не настаивала,
особенную свою профессию не подчеркивала, а мальчикам ее профессия была глубоко безразлична. Главное, что их третий компаньон на Ларису запал.
Таня же была актрисой с большой буквы, с такой большой, какую она только могла начертать в своем воображении. Вообще-то она была еще студенткой последнего курса театрального, но уже представлялась актрисой. Да ей и называться актрисой не было необходимости: Кирилл как на нее посмотрел, так его передернуло от отвращения — все ненавистные ему повадки налицо. Навидался он таких! Она и необычная, она и нервная, и глазки закатывает, и лицом все время какую-то гадкую томность изображает!..
Но ее Кириллу и не предлагали. Игорю самому нравилась Таня — нежная узкобедрая фигурка, пушистые светлые волосы над высоким лбом — чистый ангел.
Интересно, а ангелы знакомятся на улицах? Наверное, да, но при этом они непременно должны притворяться, что как раз сейчас их осенила печаль, и, бессильно улыбнувшись, уступить: может быть, им не повредит немного развеяться...
Кириллу предназначалась Ира. Ира, хоть и не актриса, тоже была красивой (Игорь, кстати, никогда не обидел бы друга, выделив ему из списочного состава дурнушку), но если Таня была ангелом, то Ира была Кармен — черноволосая, яркая, веселая.
Если уж совсем честно, то Игорь вызвал Кирилла на кухню и спросил: «Тебе какую?» Не то чтобы он с детских лет привык уступать Кириллу — девчонку, очередь в столовой, место у окна, — просто у Игоря было чудесное качество — не спорить по пустякам. Игорю ужасно нравилась Таня, собственно, как и Ира, да и все остальные девушки на свете. И вообще, бывают такие счастливые натуры, которым все хорошо. А вот Кириллу никогда не было все хорошо, ему хотелось исполнения конкретных желаний. Таня Кириллу не понравилась — она была блеклым ангелом, скучным и напыщенным. Ему хотелось Кармен.
Вечер складывался удачно, и мальчики непременно разошлись бы по комнатам со своим девочками. Тане понравился Игорь, да и кому бы он не понравился: высокий, уже чуть-чуть склонный к уютной полноте, трогательно неловкий, Игорь двигался мягко, вкрадчиво даже, словно скользил, мягкой огромностью напоминая доброго бурого мишку из сказок.
А Ире очень понравился Кирилл. Кирилл вообще пользовался... ну, не то чтобы «большим успехом у женщин», но, как говорил Б. А.: «Мой сын имеет свой успех у своих женщин».
«Свои женщины» доставались Кириллу легко, легче, чем Игорю, и это было загадкой — такой мелкий, на вид почти подросток, чем же Кирилл так привлекал женщин?
Бедные мужчины! У многих из них столько разных переживаний по поводу своего неправильного роста, неправильной ширины плеч, неправильных интимных свойств, и даже самые умные из них не подозревают, что дело обстоит значительно проще. Как в драке побеждает не тот, кто сильней, а тот, в ком больше драки, так и в любви, и поэтому женщины любят не красавцев, а любых — маленьких, хромых, некрасивых, если только в них есть сексуальный манок. А у Кирилла был, и еще какой.
В сексуально ответственный момент, когда девушкой решался вопрос «дать или не дать», он умел четко сконцентрировать в себе желание и включить особенное, светящееся обаяние. От матери ли передалось ему это умение, или от полного к девушкам душевного равнодушия, или просто от природы — неизвестно, но ему никто и никогда не отказал, а многие смогли бы этим похвастаться?.. Ну и, конечно, к счастью для тех, кто, как и Кирилл, не представляет собой тип мачо, далеко не всем девушкам нравятся брутальные мужчины. И тем, кто не мачо, хватает своих девушек — таких, которые предпочитают мужественности нежное обаяние и душевную тонкость. А в Кирилле, кроме обаяния и непременной душевной тонкости, чувствовалась еще некая уклончивость, и это тоже привлекало некой надеждой, что от меня, мол, этот колобок не уйдет. Ну и, наконец, иногда в Кирилле неожиданно проглядывало что-то жесткое, жестокое даже, и девушкам было любопытно до этих глубин добраться. Так что он мог выбрать любую, и выбрал лучшую, Иру. Судьба в этот вечер расшалилась и ни за что не хотела позволить мальчишкам развести девушек по комнатам. Если бы во всем Комарове не отключили электричество, если бы Кира не отказалась провести вечер при свечах, если бы Кира не захотела вернуться в город, считая, что Кирилл томится один, то все могло сложиться по-другому. Но матери так мало знают про своих мальчиков, и Кира Ракитина не была исключением. Бедная Кира думала осчастливить Кирилла своим появлением, но представьте себе его состояние — физическое, не душевное, когда они с Ирой уединились в родительской спальне и он уже успел ощутить, какая у нее нежная кожа там, где никто не видит, и его рука, и ее нога, и он уже... и тут мерзко зазвенел звонок!.. Счастье еще, что Кирилла никогда не оставляла мысль о маме, и он вставил на всякий случай ключ в замок — уловка, хорошо знакомая всем бедным любовникам, — и юным, и не совсем юным.
