— Я не пойду… С ним не пойду… — зло зыркнула на Али, отвернулась.
— Это твоё дело. Но знай, если ты не поедешь с Али, значит, на мою помощь можешь больше не рассчитывать. Я сниму с себя ответственность за тебя. Решай сама. И побыстрее.
— Пожалуйста, Марат Саидович…
— Собирайся! — бросил ей строго и вышел, хлопнув дверью.
Снежану поймал на лестнице. Та, кутаясь в халат и на ходу поправляя волосы, медленно спускалась по ступенькам вниз.
Скользнув взглядом по её лицу, почувствовал, как внутри пробуждается ярость. Захотелось стереть это выражение. Напряженное, враждебное.
Сучка.
* * *
Я помню, как он придерживал мои волосы, пока меня рвало, а потом помогал умыться и, подхватив на руки, отнёс в кровать. А потом лежал рядом, и я чувствовала его горячее дыхание на своей шее, пока ни уснула. И тогда мне казалось, что со мной рядом именно ОН. Тот, о ком мечтала давным-давно, начитавшись женских романов. Тот, с кем уютно и хорошо. На кого можно положиться и почувствовать себя в безопасности.
Но с утренними лучами солнца мираж растаял, и я снова смотрела в тёмные глаза Варвара. Повёрнутого на доминировании убийцу, чьи деяния до сих пор отдаются эхом в моей голове.
— Доброе утро, красавица. Как спалось? — наблюдал за мной с хитрой полуулыбкой, каким-то жадным, голодным взглядом. Тая была права… Он буквально пожирает меня глазами.
Хотя вполне может быть, это все похмелье. Так я не напивалась ещё никогда. Правда, и наблюдать зверское убийство мне ещё не приходилось.
— Не очень.
Хаджиев стоял внизу лестницы и всё равно был выше меня. Невольно скользнула взглядом по его мощной фигуре и, надо признать, увиденное мне очень понравилось. Сегодня он выглядел не как бешеный и больной на всю голову Варвар, а как цивилизованный человек. Что касается внешнего вида, разумеется. Взгляд все тот же… Жуткий, прожигающий насквозь.
Марату очень шёл идеально наглаженный костюм, а еще галстук, золотые запонки и дорогие часы. Только рубашка не белая, а черная, как его глаза. Но вот пиджак мне не понравился. Для такого огромного, широкоплечего мужчины нужен совсем другой фасон. Пожалуй, было бы даже интересно его нарисовать… Пиджак, разумеется.
— А мне показалось, тебе очень даже удобно было, — протянул как-то неоднозначно, небрежно опираясь локтем о перила.
— Тебе видней, — почувствовала, что начинаю краснеть, и поспешила отвести взгляд. Честно говоря, я не всё помнила с прошедшей ночи, а потому его намёки смущали.
— Позавтракаем вместе?
Замечательно. Значит, поесть нормально мне тоже не светит. При нём кусок в горло не лезет.
— Да, конечно, — попыталась его обойти, но Хаджиев вдруг схватил меня за запястье, притягивая к себе.
— Ещё один важный момент. Где браслет, Снежана?
Открыв рот, я что-то невнятно замычала, прокашлялась.
— Я… Сняла его. Боялась зацепить и…
— Вернись в комнату и надень, — поддел указательным пальцем подбородок. — И больше никогда не снимай.
Мрачная тень проскользнула во взгляде Марата, и я закивала, как болванчик.
За завтраком мы были одни, и мне это показалось странным. Обычно Тая не отходила от меня, надзирателем стояла за спиной, а сегодня её почему-то не видно. Какое-то нехорошее предчувствие шевельнулось в районе желудка, хотя возможно это просто тошнота. Ну не убил же он девочку, в конце-то концов. Подумаешь, нахамила мне. Как будто его это заботит.
Но усидеть молча всё же не смогла. Тишина давила на подсознание, и мне просто необходимо было слышать чей-нибудь голос. Пусть даже его.
— А где Тая?
Хаджиев перестал жевать, откинулся на спинку стула.
— Тая ушла.
— Ушла? — в голове зазвучал наш вчерашний разговор и её странные слова…
— Да.
— Почему? Ты её выгнал? Выгнал несчастную девочку?
Он отпил из стакана апельсиновый сок и, промокнув губы салфеткой, швырнул её в тарелку с недоеденным омлетом.
— А почему тебя это беспокоит?
Прикусив губу, уставилась в свою тарелку. Я не знала, почему… Наверное, просто хотелось знать, что ждёт меня в этом доме. К чему нужно быть готовой и как сделать так, чтобы Марат поскорее меня отпустил.
— Отвечай, Снежана.
— Я не имею денег, не имею дома. Даже нет рядом сына… Но у меня ещё остались человеческие чувства, сострадание и понятия, что хорошо, а что плохо.
С любопытством разглядывал меня, чуть склонив голову набок.
— Нет, ты всё-таки странная девушка, хазниг. Я бы даже сказал, уникальная. Но мне пора! — резко встал из-за стола, а я подпрыгнула от неожиданности. — Не стоит так вскакивать, я сам найду выход.
Да, очень остроумно.
— Я хотела бы уточнить кое-что, — осознав, что упустила драгоценное время, мысленно костерила себя, на чём свет стоит.
— Что именно? — накинул пиджак, ленивым движением поправил воротник рубашки.
— Срок моего пребывания в твоём доме… Ты не мог бы сказать поконкретнее, насколько я здесь?
Губы Марата дёрнулись в нехорошей усмешке.
— Обсудим это вечером.
— Ааа…
— И о мальчике поговорим тоже вечером. Кстати, весь день ты можешь посвятить ребёнку, но после девяти мы с тобой едем в клуб. Я хочу размяться, — подошёл вплотную, а я сфокусировала зрение на его идеально подстриженной бороде.
Нет, мне послышалось, ведь так? Не потащит же он меня в то ужасное место?!
— В клуб? Подожди… Тот самый клуб? Но зачем мне туда идти?
— Моя красивая, холодная Белоснежка. Ты такая ледяная снаружи, но безумно горячая внутри. Особенно здесь, — небрежно распахнул халат и беспардонно сунул руку мне в трусики. Вспыхнув от такой наглости, сжала ноги вместе и схватила его за широкую кисть обеими руками. — Ты же учитель, должна понимать, что интересно проводить время можно не только в постели.
Сволочь!
— Я не могу туда идти! Не могу! Они смеялись надо мной, называли…
— Тс-с-с, — вытащил руку из трусиков и этими же пальцами коснулся моих губ, заставляя замолчать. — Там нет никого из тех, кто тогда обидел тебя. Наденешь свободные джинсы и футболку с длинным рукавом.
ГЛАВА 31
Сынок делал успехи, и это было видно невооружённым взглядом. Я заметила, что он начал шевелить губами, словно что-то говорил. Правда, это происходило только, когда он оставался мысленно наедине с собой и чем-то увлекался. У Виталика появились новые развивающие игрушки, на которые раньше мне не хватало денег, и я была уверена, что купил их не Пётр. Тому вообще, казалось, нет никакого дела ни до меня, ни до сына. Он продал нас и забыл. И ладно бы только я, но родной сын… Впрочем, о муже я вспоминала всё реже, запрещая себе тратить энергию на этого морального урода. Мне и Хаджиева хватит за глаза.
