— А у тебя что с работой?
Петя повернулся ко мне, застыл с выпученными глазами.
— Что за глупые вопросы, Снежан? Ты же знаешь, что у меня нет пока работы! — Меня вдруг окатило ледяной волной его грубости, и где-то пока ещё глубоко внутри проснулось неприятное чувство ярости. — Неужели так трудно не напоминать об этом каждый раз, а?! Или тебе обязательно нужно меня упрекнуть?! — Муж редко срывался и ещё реже позволял себе разговаривать со мной в подобном тоне, и в тот момент я его не узнавала.
Где тот добрый, нежный мужчина, за которого я замуж выходила? Стройный, ухоженный, в наглаженных брюках, а не в трико с обвисшими коленками… Где он? И кто этот крикливый толстячок с выпученными глазами и одутловатым от постоянного потребления пива лицом? Неужели это он так красиво ухаживал, лазал в окно моей комнаты в коммуналке с цветами в зубах?
— Я просто спросила, устроился ли ты на работу? Мы ведь нашли отличное место. Ты же ходил на собеседование? — пропустив его хамский тон мимо ушей, попыталась поговорить по-хорошему.
— Ходил, — Петя выдохнул, присел рядом. — Представляешь, они… Они хотят, что бы я, специалист, пахал в две смены за копейки. Там вообще знаешь, какая нищенская зарплата? Одно унижение. В общем, отказался я. Получше найду. Потом.
Тут у меня челюсть и отвисла. В прямом смысле слова отвисла. Потому что слышать такое, когда мы оказались в подобной ситуации, — всё равно, что внимать бессвязным речам душевнобольного.
— Петь… Ты что? Как отказался? А на что мы жить будем? А Виталик? О нём ты подумал? Да моих репетиторских хватит только на еду, а остальное как же? Пока я найду новую работу, пока получу зарплату…
Муж беззаботно тяжело вздохнул, повернулся ко мне.
— А разве я не думаю о вас? Не забочусь? Я, между прочим, день и ночь о вашем комфорте думаю. Кто еду готовит? Кто убирается постоянно? Кто вам ремонт делает?
Я лишь открыла рот, как рыба, выброшенная на берег, потому что сказать больше ничего не могла. Дар речи потеряла.
— Что ты так смотришь, Снежа? Разве я обязан корячиться за жалкие гроши? Я творческий человек! Я не могу вот так вот запросто разбазаривать свой талант!
— Петя… Ты обычный реставратор.
— Я художник! — рявкнул на меня так, что задребезжало стекло в старом серванте. — Слышишь ты, училка?! Я художник! — мне в лицо пахнуло пивом и чипсами, а к горлу подкатил ком обиды.
— Училка? Училка, значит? — губы задрожали, а на глаза навернулись злые слёзы. — Эта училка, между прочим, содержит твою семью. Семью, которую содержать должен ты! Расскажи мне, художник, куда ты дел деньги, которые я давала для Елены Геннадьевны, мм?! Откуда ты, художник, постоянно берешь деньги на пиво, и кто откладывает на твой долбанный спиннинг?! Кто таскает сына по специалистам, консультации которых стоят баснословных денег? По-твоему я об этом мечтала когда-то? По-твоему мне нравится вкалывать на двух работах?
Муж вскочил с дивана, отчего тот жалобно скрипнул.
— Знаешь что! Ты уже не работаешь на двух работах! Да и они, честно говоря, не приносили такой доход, о котором ты сейчас кричишь! А пока ты не в себе, я отказываюсь говорить! Пойду на кухню, приготовлю сыну поесть, а ты сиди, продолжай себя жалеть!
В этот момент мне показалось, что будь под рукой что-нибудь тяжелое, я просто бросила бы этим в Петра. И так больно вдруг стало в груди, словно мне туда ржавый нож засадили. Ведь столько лет я ждала, что однажды станет легче… Столько лет боролась с судьбой, а что получила взамен? Обвинения в том, что мало зарабатываю?
Свернувшись на диване калачиком, я просто закрыла глаза и тихо всхлипнула.
* * *
— Приятного аппетита, Марат Саидович, — девушка робко улыбнулась, поставила на стол большое блюдо и, скромно потупившись в пол, встала рядом.
— Спасибо, Тая, — взяв приборы, вонзил их в сочный, почти истекающий кровью кусок мяса. — Сама поела? — отправил в рот первый ароматный кусок, повернулся к девушке.
— Да, спасибо, Марат Саидович.
— Присядь, не стой.
Тая благодарно улыбнулась.
— Не сердитесь, Марат Саидович… Но у меня еще работа есть на кухне…
— А что, Валид тебя совсем загонял? — зыркнул хмуро, отчего девчонка вся сжалась.
— Нет, что вы… Нет. Мне нравится ему помогать. Вам помогать нравится, — снова улыбнулась, на что Марат ответил лишь задумчивым взглядом.
Он хорошо понимал, что дальше так продолжаться не может, и с девочкой что-то нужно решать… Слишком горячие по натуре чеченцы, особенно это касается женщин. А в доме Хаджиева тех самых чеченцев хоть пруд пруди. И все до одного на девчонку заглядываются. Они, конечно, его приказа боятся ослушаться, но мало ли… В жизни всё бывает. Когда у мужика в штанах буря, в голове — хаос. И это не есть хорошо, но такова их природа.
Просто выгнать Таю не мог. Раз однажды взял на свою голову ответственность за неё, то теперь должен отвечать.
— Что у тебя с Али? — спросил девчонку в лоб, а та быстро замотала головой.
— Ничего! Честно, ничего! Я помню ваш приказ и неукоснительно…
— Вчера Валид видел, как Али выходил из твоей комнаты. Может, мне замуж тебя за него выдать? По-другому не получится шашни крутить.
Девушка открыла рот, захлопала ресницами и покраснела.
— Нет… Я… Ничего не было. Я просто помогала ему с повязкой… У него рёбра болят.
Марат отложил вилку и, сцепив руки в замок, внимательно посмотрел Тае в глаза.
— Я предупредил тебя. Ещё раз он зайдёт в твою комнату, отдам ему, поняла?
Девушка молча кивнула и осторожно подошла.
— Простите, Марат Саидович… Но я ничего плохого не…
— Ладно, — прервал её, резко поднимаясь с кресла. — Ты пока приготовь комнату… Для девушки. Купи все женские принадлежности, сама разберешься. Главное — не экономь. Деньги у Валида возьмешь.
Тая быстро закивала, хоть толком и не поняла сути этого задания. Хаджиев вообще странный мужчина. Над его приказами задумываться не надо. Их нужно исполнять. Быстро, чётко и без заминок.
ГЛАВА 9
Приоткрыв дверь спальни, я застыла на пороге, не решаясь шагнуть вперёд. На моём диване сидел Варвар с широко расставленными ногами, а между них Аня… На коленях. Склонившись над его пахом. Он прожигал меня взглядом своих чёрных глаз и криво усмехался. И мне вдруг так больно стало, так обидно… Словно меня предали.
— Уходи! — рявкнула на Аньку, но та лишь повернулась ко мне, вытерла тыльной стороной ладони влажные губы и мерзко заухмылялась.
Вскинулась от звонка в дверь и, выдохнув, снова упала на диван. Приснится же такое. Звонок повторился, и я услышала Петины шаги — пошёл открывать.
