– И на сякухати
[33] играет, – ответил Сато, и больше тема не поднималась, поскольку увлечение обычаями величественной старины нисколько не мешало консулу исполнять свои прямые обязанности добросовестно и старательно.
Лишь кабинет, где Ханпейта принимал посетителей, был обставлен в западном стиле. Ибо не все иностранцы отличались столь непринужденными манерами, как, например, господин Ольхин, которому было все равно, где располагаться – на циновке или в кресле. В кабинет встретивший гостей Окада и препроводил. Там, вместе с консулом, ожидал еще один посетитель – молодой мужчина с резкими чертами лица и насмешливыми холодными глазами. Ни капитан, ни помощник лично с ним еще ни разу не встречались, но по описаниям доктора знали хорошо, да и в газетах уже появились его портреты. Это был министр иностранных дел собственной персоной. По мнению доктора Вады, человек весьма умный и весьма коварный. Впрочем, генерал Пибоди уже испытал это на себе.
– Господа, разрешите представить вам его превосходительство господина Скарборо, – чопорно произнес консул.
Офицеры вежливо склонили головы, пока Ханпейта представлял их самих.
Когда они уселись за стол, Скарборо сразу не стал отвлекаться на предварительные любезности.
– Наш сегодняшний разговор имеет первостатейную важность, поэтому я счел нужным приехать лично, а не связался с помощью великодушно переданного вами передатчика и не обратился к доктору Вада. Мне необходимо было встретиться со старшими офицерами вашего корабля.
Разговор велся без переводчика, и Эномото мельком подумал, что они в выгодном положении. Ведь Скарборо японского не понимает.
Сато же, глядя на консула, отметил: «Он знает нечто, чего не знаем мы. Здесь какая-то политическая игра; что ж, это входит в обязанности Ханпейты-сан».
– Как вам известно, острова у северного побережья захвачены мятежниками, и подавить их сопротивление – наша первоочередная задача, – продолжал Скарборо. – К сожалению, наиболее боеспособные корабли сейчас находятся в распоряжении мятежников, а наше судостроение пока что сильно отстает от иностранного. Однако Галаад располагает достаточными средствами в золоте. Поэтому мы обратились к правительству Японии с просьбой продать нам боевой корабль. И вопрос, как нам сообщил господин консул, был решен положительно.
Когда Скарборо хотел, он мог говорить совершенно по делу и без цитат из Писания.
– Значит, господин министр, вы собираетесь дождаться прихода нового японского корабля. – Эномото собирался спросить: «Но какова наша роль во всем этом?» – однако Скарборо весьма невежливо перебил его:
– Вы не поняли, капитан. Речь идет не о новом корабле, а о том, что уже стоит в гавани Хеврона. Никакого ожидания.
– Это так, Эномото-тайса, – подтвердил Ханпейта. – Я получил дипломатическую почту через наше посольство в Орегонии. Его превосходительство Ёсида Сеин посоветовал Уэсама принять предложение правительства Галаада, и этот совет был принят благосклонно. В ближайшие дни вы получите подтверждение от генерального штаба, что «Мария Каннон» продана Галааду.
Сато с трудом сдерживался от того, чтобы не выругаться в присутствии иностранного министра, но ядовито спросил:
– Отчего ж вы не купили у русских их плавучую батарею? Ее мощности хватило бы, чтоб одним выстрелом смести порт Нантакет.
Поскольку «Мария Каннон» успела побывать на Нантакете, Сато знал, о чем говорил. Укрепления там отсутствовали начисто.
Вопрос коммандера нарушал субординацию, но Эномото был благодарен помощнику – тот дал время взять себя в руки. Капитан был в ярости, пусть и старался не выдавать этого.
– Не стану скрывать, мы обратились к ним. Но они сочли это нецелесообразным, – отвечал Скарборо.
– Стало быть, нам предстоит покинуть линкор, как только мы получим соответственный приказ, – сказал Эномото. – Однако «Мария Каннон» – действительно современный корабль, его команда должна иметь соответствующую подготовку. Надеюсь, в военном флоте вашей страны достаточно людей, способных не потопить корабль при выходе из гавани?
Скарборо и глазом не моргнул.
– В нашем флоте таких людей нет. Но у нас есть на примете подходящие. И мы намерены их нанять за подобающую плату. Поскольку вы, капитан, как я вижу, человек сдержанный и не спросите, кто они, – я сам скажу. Это вы, и мистер Сато, и вся ваша команда. Разумеется, мы делаем это с разрешения вашего правительства.
Вот как. Кажется, капитан слишком плохо подумал о Ёсиде-доно. Тот дал возможность разрешить свою проблему и одновременно избавил собственное правительство от обвинений в предвзятости – ведь официально Эдо ни одну из враждующих сторон не поддерживает.
Снова появился Окада, сообщил:
– Прибыл Сакамото-сэнсэй.
– Пусть войдет. – Ханпейта, похоже, был искренне рад явлению консультанта и родственника.
И то, Сакамото со своей бестактностью обладал удивительным даром разряжать обстановку. Вид у него был, как всегда, достоин кисти Утамаро и аппарата витаграфоскописта. Сато мысленно порадовался, что там, где Рёма побывал, не носили юбок. И это он еще не знал про боевую раскраску южных племен. Правда, сэнсэй обошелся без раскраски – но не без украшенных бахромой штанов из лошадиной кожи, вышитых мокасин и вплетенных в волосы перьев, что не отменяло сюртука и шляпы. Этнограф, о ками благие!
Что характерно, Скарборо не выразил удивления и поздоровался с ним как со знакомым: видимо, они уже встречались при штабе.
– Какие новости, Рёма-сан? – спросил консул. На правах родственника он мог называть консультанта по имени.
– Новости самые благоприятные! Господин Нокс вернулся с южной границы… должен сказать, что там уже настоящее лето, не то что здесь… И ему удалось склонить тамошних наших краснокожих друзей встать под знамя обновленного Галаада.
– Вот уж не зря говорят, что под белое знамя собираются красные, а под красное – белые.
Если Скарборо хотел развеселить собравшихся, повторив гулявшую в Хевроне шутку, то напрасно. У любого японца упоминание о войне под красными и белыми знаменами вызывало на памяти совсем другие события и имена. Гэндзи и Хэйке, Минамото и Тайра. Впрочем, откуда в Галааде об этом знать. Тогда, столетия назад, победили те, что выбрали красный цвет, – Минамото. Но это была лишь передышка перед новой эпохой смут.
Сато подумал, что логично оказалось бы, если б Токугава, как потомки Минамото, решили бы поддержать тех, кто собрался вокруг красного знамени. Но они предпочли белое.
– И вот после странствий по благодатному югу мы вновь вернулись в эти холодные края…
– Господин Ольхин уверяет, что здешние холода – это просто насмешка, и в Хевроне не имеют понятия, что такое суровая зима, – сказал Скарборо.
