Унялись они после той самой большой войны с Навуходоносором, когда в правительство в Нью-Бетлехеме (бывшем Ричмонде) приказало на большой песчаной косе напротив Хеврона возвести дамбу, которая призвана была воспрепятствовать иностранным кораблям заходить в Чесапикский залив.
С тех пор корабли филистимлян не показывались на рейде Хеврона, но останавливались у дамбы, купцы же переправляли товары в порт и обратно на шлюпках под контролем береговой охраны.
Так с тех пор и повелось. Галаад процветал, жители его – свободные и рабы, белые и цветные – трудились во славу Господа, и Господь покоил Содружество на пажитях тучных…
Душеполезные воспоминания судьи были прерваны шумом в приемной. Кто-то так громко требовал пропустить его в зал, что даже заглушил доклад советника Брауна.
Беспорядок был совершенно недопустим, и Джобсон нахмурился:
– Смит, что происходит?
Секретарь вышел в приемную и вернулся почти сразу.
– Судья, срочное донесение из Хеврона.
– Пусть подождет до конца заседания!
– Он говорит, что дело не терпит…
Советники переглянулись. На их памяти такого вопиющего нарушения протокола не случалось, и судья решил, что вызовет нарушителя лишь для того, чтоб объявить ему суровое наказание.
Но человек, появившийся перед Эзекиэлем Джобсоном, никак не походил на вольномысленного юнца, решившегося помешать совету из глупости. И генеральный судья знал этого человека. Процветай Трудом Пибоди, доверенный офицер военного коменданта Хеврона, прежде служил в береговой охране и всего менее был склонен к панике и спешке. Но сейчас этот опытный, уверенный в своих поступках защитник Господа и народа имел вид растерянный, чтоб не сказать «напуганный». Мундир на нем был застегнут криво, волосы прилипли к потному и грязному лбу, шляпу он где-то потерял. Ни один воин Содружества не должен был являть окружающим образ такого непотребства. Ясно было, что добирался он верхом, ибо путь вверх по течению реки занял бы больше времени. Но скачка от Хеврона до Нью-Бетлехема, даже при смене лошадей на заставах… И почему комендант Коппел послал офицера в ранге Пибоди всего лишь с донесением? Почему не доверил его обычному курьеру или не передал дымовыми сигналами, если все так срочно?
Прежде чем судья успел задать этот вопрос, Процветай передал ему запечатанный конверт.
Прочитав сообщение Коппела, Джобсон нахмурился.
– Нам сообщают, что в залив вошли филистимские суда.
– Чьи? Сколько? – жестко спросил генерал Айзекс.
– Коппел пишет, что там три корабля под неизвестными флагами.
– Всего лишь? – Преподобный Деливеренс и генерал Айзекс, обычно не сходившиеся во взглядах, тут задали единый вопрос.
Генеральный судья также был намерен обойтись сурово с нарушителем порядка.
– Разве Коппелу и береговой охране не даны полномочия поступать со злодеями, как они того заслуживают?
– И верно! – Генерал поддержал главнокомандующего. – Что делали стражники у дамбы? Спали? Или пушки вам для украшения выданы?
– Наши открыли огонь… Судья, господа советники, мы ничего не могли сделать! Они… они дали только один залп, и смели стену форта, и разрушили дамбу… и вошли в залив!
– Он, видно, бредит, – тихо произнес советник Браун.
– И дальше? Они пытались высадиться на берег? – Генерала это беспокоило прежде всего.
– Нет… Они встали на рейде. Посылают знаки – флажками и фонарями, но мы не знаем их символов языческих… Комендант Коппел созвал национальную гвардию и сделал все, чтоб сведения не просочились из города, во избежание паники, а меня послал к вам – оповестить и ждать подкрепления.
– Что значит – подкрепления? Гарнизон Хеврона не способен справиться с командами трех кораблей?
– Это не такие корабли, которые мы привыкли видеть.
– Что значит не такие? Или мы не изгнали эскадры Навуходоносора? – Айзекс не стал уточнять, что это славное деяние свершили отцы и деды нынешних граждан Содружества.
– Не такие… – Процветай запнулся, не находя слов. Впрочем, он и без того не был красноречив.
Судья Джобсон обвел собрание решительным взором.
– Что бы там ни было, Галаад – страна, любимая Богом, и не нашим мышцам и сердцам слабеть перед дерзостью пришельцев. Генерал, я оставляю столицу на вас. Пожалуй, Коппел был прав, нужно сохранить все в секретности, покуда дело не будет улажено. Но распорядитесь, чтоб мобильные силы были во всеоружии. Пусть наша речная флотилия готовится поднять паруса…
– Да будет так. – Генерал склонил голову.
– Я немедленно выезжаю в Хеврон, чтобы самому оценить происходящее. Процветай, ты едешь со мной.
То, что капитан только что прибыл и был измотан дорогой, никого не волновало, в том числе самого Пибоди. Таковы были люди Галаада. Тем более что Джобсон отправлялся не верхом, а на быстроходной барке, вниз по течению Иордана.
Но, как бы ни был силен духом генеральный судья, возраст все же давал знать о себе, и к тому времени, когда Джобсон в сопровождении охраны прибыл в Хеврон, он был порядком измучен. Комендант Коппел, встретивший главу правительства, бормотал о том, что гарнизон готов к обороне, что корабли филистимлян по-прежнему стоят на рейде, чего-то ждут, и можно будет провести эвакуацию и мобилизацию. Джобсон, не отвечая ему, спешился и твердой походкой направился в гавань.
Только там он понял, что хотел и не сумел сказать Процветай Пибоди.
Да, эскадра состояла всего из трех кораблей. Флагмана и двух поменьше. Но на корабли они вовсе не были похожи. Скорее, их можно было определить как крепости, в которых безостановочно работали мастерские и мельницы, судя по поднимавшимся столбам дыма и пара над строениями, заменявшими здесь обычные палубные и носовые надстройки. Сами эти надстройки и обшивка бортов были вызывающе выкрашены в белый цвет, и в ясный ветреный день, когда солнце, отражаясь в зеленых водах залива, бросало на небывалые суда особенно яркий отблеск, они воистину слепили глаза и словно явились из сна или видения.
– Это броня, – пробормотал Пибоди, – сплошная броня… Мы пытались…
Комендант протянул Джобсону подзорную трубу. Подняв ее, судья увидел бившиеся под ветром флаги на мачтах кораблей… По крайней мере, там были мачты. А флаги и впрямь не принадлежали какой-либо известной в Галааде стране. Белые, с изображением красного диска посредине, от которого расходились полосы. Солнце?
Кроме флагов и людей на палубах, одетых в незнакомые мундиры, судья разглядел нечто более важное.
Пушки в орудийных портах.
– Вы не сумели поразить их с дамбы. Но мощности гарнизонных орудий должно хватить, чтобы потопить их.
– Мощности, может, и хватит, – сказал Коппел, – но дальнобойность… Если мы дадим залп сейчас, то лишь зря потратим боезапас. А вот их артиллерия… – Комендант не договорил.
